— Видите ли… у нее болит голова, и я подумал: может, у вас найдется аспирин или что-нибудь в этом роде. Мы никак не можем отыскать свой.

— Болит голова? — Брови Дага гневно сошлись на переносице. — Так вы разбудили нас посреди ночи только потому, что у вашей жены разболелась голова?

— Как вам сказать, это скорее мигрень, чем головная боль, — начал оправдываться Фил. — Если Элизабет мучают мигрени, я сильно сомневаюсь, что ей поможет аспирин, — возразил Даг.

Умудрившись сесть в постели, одновременно прикрываясь простыней, Имоджен торопливо сказала:

— Извините, Фил, но здесь у меня нет с собой лекарств. Вам надо было бы обратиться к миссис Сойер. Но, учитывая, какой сейчас час… — Она сокрушенно покачала головой. — Как бы я хотела ей помочь. Бедная Лиз, должно быть, она ужасно страдает…

— Да-да, страдает. Пойду повнимательнее поищу в наших вещах, — пробормотал Фил. — Мне так жаль, что я вас побеспокоил…

По тебе это не очень-то заметно, подумала Имоджен, пока Даг, взяв незваного гостя за локоть, выпроваживал его вон.

— Бедная Лиз, — повторила Имоджен, когда он вернулся назад.

— Действительно, бедная Лиз… если, конечно, у нее и вправду мигрень, — мрачно ото звался Даг. — Лично я в этом сильно сомневаюсь. И собственно говоря…

— Что ты имеешь в виду? — Имоджен сжалась от нехорошего предчувствия. — Не хочешь ли ты сказать, что Фил разбудил нас специально для того, чтобы проверить…

— Что мы действительно спим вместе? Более чем вероятно, — подтвердил Даг.

Суровое выражение его лица заставило сердце Имоджен ёкнуть. Снова улегшись в постели, она отвернулась и нервно закусила нижнюю губу.

Кровать слегка просела под телом Дага, он выключил лампу.

— Даг, — спросила Имоджен еле слышным голосом, — как ты думаешь, насколько далеко зашли подозрения Фила? Ведь он должен был о чем-то догадываться, чтобы вот так вломиться сюда…

— Похоже на то, — согласился он после не которой паузы. Но, услышав ее испуганный возглас, добавил: — Однако нет никакого смысла делать поспешные заключения или напрасно волноваться. Кроме того, ничто из увиденного здесь не могло дать ему доказательств, которые он искал… Скорее, наоборот.

Имоджен понимала, что он прав, но беспокойство не проходило.

— Фил ушел. Спи, — сказал Даг, уловив ее состояние.

— Не могу, — запинаясь призналась Имоджен. — Мне страшно. Что, если Фил все-таки узнает правду, и тогда…

Зашуршала простыня — это Даг повернулся и вновь зажег лампу.

— Тебе нечего бояться, — негромко произнес он. Приподнявшись, он наклонился к ней, сползшая при этом простыня обнажила его торс. — В чем дело, Имоджен? Ты плачешь?

Имоджен быстро замотала головой, но знала, что покрасневшие, мокрые глаза выдадут ее.

— Ты сказал, что мы попадем в тюрьму.

— Я сказал, что мы можем попасть в тюрьму, — поправил ее Даг.

Имоджен видела, как вздымается и опадает его грудь. Странное ощущение, как будто что-то нежное, вроде кошачьей лапки с втянутыми когтями, касается ее кожи, овладело Имоджен и подействовало с такой силой, что она поторопилась заглушить его восклицанием:

— Никогда не думала, что мне придется бояться такого человека, как Фил!

— А я не думал, что настанет день, когда ты признаешься в страхе перед кем-то… тем более мне, — ответил Даг.