Доминик вынужден был признать, что после еды женщина стала выглядеть гораздо лучше. На щеках появился легкий румянец, губы порозовели… и он с удивлением обнаружил, что они пухлые и чувственные. Неожиданно он увидел, что и глаза у нее очень красивые: огромные, ярко-голубые и чистые, как горный кристалл. Черные круги под глазами, конечно, пропасть не могли, но выглядели уже не столь ужасающе. Доминик вглядывался в лицо сидевшей напротив него женщины, силясь понять, что заставило ее позвонить ему и зачем она захотела сегодня встретиться. В результате у него возникло ощущение, что она что-то скрывает. Выяснить правду можно было только одним способом, и он решил незамедлительно им воспользоваться.

— Ну хорошо, — произнес Доминик и положил на середину стола маленький диктофон, — теперь перейдем к делу.

Анджела облизнула мгновенно высохшие губы. Всего минуту назад она сидела расслабившись и наслаждаясь послевкусием отличного обеда, несомненно лучшего в ее жизни, и вот теперь все кончилось.

Она уловила волну неприязни, исходящую от мужчины, но не могла понять, в чем перед ним провинилась.

Манера, с которой он стал с ней разговаривать, подошла бы скорее для деловой встречи, нежели для обсуждения будущего их волею судеб общего ребенка.

— Для чего это? — настороженно спросила Анджела, кивнув в сторону диктофона.

— Для записи, миссис Камерон. Вы, конечно, получите копию.

— Вы мне не верите?

Он так строго взглянул на нее, что она вся сжалась в комок.

— Кто говорит о недоверии? — Он тяжело откинулся на спинку стула. — Проблема заключается в том, что я не знаю вас, а вы не знаете меня. Тем не менее мы с вами оказались крепко связаны до тех пор, пока вы не родите моего ребенка. А потому я считаю, что для всех будет лучше, если мы с самого начала исключим возможные ошибки или недопонимание. Вы согласны со мной?

— Что именно вы имеете в виду?

Мужчина пожал плечами, словно размышляя над ее вопросом. Она внимательно следила за выражением его лица и поняла: дай ему волю, он бы просто-напросто уничтожил ее.

Вот ему и приходится искать компромиссное решение.

— Предположим, что один из нас сегодня скажет одно, а затем передумает и скажет совсем другое, — медленно, чеканя каждое слово, произнес Доминик.

— Я не передумаю.

— Тогда вам не о чем волноваться.

— А вам не нужно ничего записывать.

— Вы так уверены? — Он наклонился вперед. — А что будет, если я передумаю? Доверие — понятие двухстороннее, миссис Камерон.

Если передумает он? За годы замужества у Анджелы появилась привычка при волнении крутить на пальце обручальное кольцо. Вот и сейчас она, как всегда, потянулась к кольцу, но не нашла его.

Сегодня ночью, когда Анджела думала о предстоящей встрече, ей казалось, что ситуация простая и понятная: отец ребенка выслушает ее историю и тут же согласится забрать малыша к себе. Ведь это так просто! Или нет?

— Вы, мистер Пирелли, хотите убедить меня, что вам нельзя доверять?

Несмотря на то что его рот искривился в подобие улыбки, взгляд оставался жестким и холодным. Анджела поняла, что переступила черту дозволенного.

— Как я уже сказал, — отчетливо, почти по слогам проговорил он, — мы с вами не знаем друг друга. Разговор идет не о бездомной кошке или собаке, а о ребенке. Моем ребенке! Малыш должен родиться через шесть месяцев, а потому я хочу, чтобы все, о чем мы сегодня договоримся с вами, был