Когда всё было готово, я вышел к шлюзу и открыл сундук, нагруженный контейнерами из диоксида кремния с порошком сверхчистого кремния.

До прилёта «Прогресса» оставалось двадцать часов.

Глава 18

– Паша, я одного не могу понять. Наша станция каждые сорок пять минут прячется от Солнца в тени планеты. Наружные излучатели у нас не маленькие, даже по внешнему виду они как бы не больше, чем у американцев. Вот объясни мне, как их корабли до Луны долетали. Тени по пути к Луне нет, солнечных батарей у них тоже не было, соответственно электроэнергии самый минимум. Без насосов и вентиляторов теплообменники эффективно работать не могут. Каким образом они излишки тепла сбрасывали? Особые технологии радиаторов? – Дима закончил свою часть работы, и наблюдал, как я завершаю монтаж отвода на теплообменник печи.

– Не было у них никаких особых и секретных технологий. Иначе мы бы эти радиаторы на «Апполонах» увидели, – отмахнулся я, проверяя собранную конструкцию. Печь у нас расположится в специальном термоизоляционном кожухе. Когда мы её на Земле проверяли, то наружная сторона кожуха почти не нагревалась. Рукой, на ощупь, не сразу и определишь, что там внутри уже кремний плавится.

На самом деле вопрос Димка интересный задал. Восемь с лишним суток американские астронавты проболтались в космосе, летя до Луны и обратно. Это мы от перегрева в тень планеты прячемся, а от радиации нас защищают пояса Ван Аллена и серьёзные стены станции, которые в разы толще и прочнее, чем у американцев. Не, как-то в их астронавты мне не хочется… Хорошо прожаренный кусок радиоактивного мяса – это не предел моих мечтаний.

Излишнее тепло в космосе – серьёзная проблема. Воздуха нет, соответственно нет конвекции и отвод тепла осуществляется только излучением. У станции две системы охлаждения – внутренняя и внешняя.

Тепло внутри станции собирается газожидкостным теплообменником, его избыток излучается через наружные радиаторы в космическое пространство. Своими «зонтиками» мы существенно облегчили работу внешних радиаторов, поместив их излучающие поверхности практически в постоянную тень. Это важно. Можно сказать, что мы вдвое увеличили мощность внешних радиаторов и она теперь составляет двадцать – двадцать пять киловатт.

В будущем космические корабли и станции обзаведутся более современными и мощными системами охлаждения. Даже у крошки – Шаттла она будет в пятнадцать киловатт, а у станции МКС в семьдесят.

– Ты, чем бестолку про американцев болтать, лучше делом займись. Начинай полную прогонку тестов, а я пока кассету с кремнием в печь заряжу, – отвлёк я Диму от созерцания нашей планеты через иллюминатор, – Думаю, что мы со своей печкой в космосе больше пользы человечеству принесём, чем десяток астронавтов – туристов, прыгающих по Луне.

– А я что, я ничего. Просто мы сейчас как раз над Америкой пролетаем, вот и пришло в голову, – оттолкнувшись от столика, поплыл Дима к пульту управления, вынесенному в жилой отсек. Над ним мы пристроили нашу панель, мигающую сейчас разноцветными огоньками. Около неё поставили «якоря» – забавные механические устройства, вроде лыжных креплений. Вковываешься в них, и обретаешь привычное устойчивое положение тела.

После тестов провели первую плавку. Признаться, переживали. Оказалось, всё работает штатно. Правда температура в жилом отсеке поднялась на пять градусов, но ненадолго. Минут через двадцать всё вошло в норму и мы начали подготовку к приёму «Прогресса».

Рабочие будни космонавтов по сути своей скучны. Бороздит себе наша станция космические просторы, подкидывает дополнительные задания экипажу ЦУП, плавится в печи кремний, вовремя заполняется бортовой журнал. Небольшим развлечением стало изменение орбиты.