Изменить размер шрифта - +
Он как раз на половине пути между Мюнхеном и Франкфуртом.

– Пусть так, но объясни мне, как можно проехать больше ста километров, чтобы машина при этом осталась идеально чистой? – я дома просто страдал оттого, что у меня машина постоянно грязная, а во всём городе существует только четыре автомойки.

– После мойки я проехал… – Ханс задумался, и начал считать, загибая пальцы, – Километров семьсот. А что, у вас хотя бы раз в день дороги не пылесосят?

Мда-а. Пылесосов на наших дорогах я при социализме не наблюдал. Ездят поливалки. Обрызгают дорогу, щёткой грязь размажут, и не дай бог после такой «чистки» за ними следом проехать на вымытой машине. Даже на высокой Ниве по двери в грязи окажешься. Вроде всё это такие мелочи, а для меня – нужные идеи в копилку. Как только домой вернусь – озадачу ребят новыми темами. Пора делать наши города чище.

– Представь себе, у нас даже крыльцо у магазинов каждый день с порошком не моют, – буркнул я, вспоминая своё удивление по утрам, когда я на пробежке любовался ежедневной процедурой всеобщего мытья. Немцы, не жалея пены, по утрам до блеска намывали свои рабочие места и входные группы магазинов. Ещё в ступор меня ввела жилая пятиэтажка. С одного торца дома у неё на первом этаже была булочная, а с другого – бензозаправка… – Подожди-ка. Ты что, каждый день на работу ездишь за сто километров?

– За сто шестьдесят, – скрупулёзно уточнил Ханс, – Для Германии это нормально. От моего дома до работы дорога ровно час занимает. На автобане скорость движения не ограничена, а моя зверюга двести километров в час выдаёт.

– Ух ты, – притворно удивился я, наблюдая в боковое зеркало, как за нами следом едет серый Фольксваген Жук со знакомыми номерами, – Покажешь?

– Подожди пару минут, сейчас на автобан выскочим, – азартно отозвался немец.

 

– Да, шикарная машина, – одобрительно киваю я Хансу, после того, как убеждаюсь, что наши преследователи на Жуке безнадёжно отстали, стоило нам разогнаться чуть больше ста тридцати километров в час, – Кстати, а куда мы едем?

– К моему школьному другу. Он лет пять работает на Франкфуртской бирже, и, думаю, легко ответит на те вопросы, которые ты пытался задать мне.

– А его не смутит то, что я русский?

– Хотел бы я увидеть, что может смутить Карла, особенно, если он почувствует запах денег, – проворчал Ханс, на приличной скорости входя в поворот на развязке автобана.

 

Карл Блютнер оказался живчиком среднего роста, с выдающимся носом, густыми бровями и умным взглядом. Жил он в добротном трёхэтажном доме, с небольшим садом. На балконе дома играли дети, а в окне первого этажа мелькнуло женское лицо.

– В доме поговорить не дадут. Да и душно там сегодня. Пойдёмте в беседку, – вздохнув, устало улыбнулся Карл, – Сегодня к нам родственники жены в гости нагрянули. Всё бы ничего, но у них пятеро детей.

– И у тебя двое, – развеселился Ханс, вникнув в суть проблемы. Да уж, хозяину дома сегодня точно не позавидуешь. Даже боюсь себе представить, что у него нынче в доме творится.

 

Беседка мне понравилась. По сути это приличный по размерам застеклённый летний дом, с камином, баром и холодильником. На полу брошена шкура неизвестного мне животного, а плетёные кресла заботливо снабжены подушками и накидками.

– Кто что будет? – поинтересовался Карл, выставляя на стол запотевшие бутылки с пивом, и кивая на открытую по пути дверцу бара.

На барное изобилие мы с Хансом ответили дружным отказом, а вот бутылку пива он, к моему удивлению, к себе подтянул.

Быстрый переход