|
Приели роет под меня, а не под тебя. Ты просто подвернулась ему под руку, и он воспользовался тобой, чтобы утопить меня. – Как же тут не расстраиваться, – горько сказала Джин. – Он ведь все перевернул с ног на голову – все мои действия, все мои слова. И поверили ему, а не мне… не нам. Мы потерпели полное поражение. Корвин и Джастин переглянулись. – С какой стороны посмотреть, Джин, – сказал Корвин. – Да, я больше не губернатор. Здесь Приели, безусловно, одержал победу; верно и то, что из-за твоего якобы провала ни одной женщине больше не стать Коброй. Джин фыркнула. – Ну, а с другой стороны? Что мы выиграли? Отсрочку вторжения Трофтов на Квазаму? – Это не так уж и мало, Джин, – заметил Джастин. – Мангус действительно представлял большую угрозу – не только для квазаманцев, но и для нас… для нас, может быть, даже в большей степени. В этом смысле – то есть в ликвидации угрозы со стороны Мангуса – твоя миссия завершилась не только благополучно, а просто блестяще. И каждый член Директората понимает это, невзирая на то, признают они это публично или нет – Точно, – подтвердил Корвин. – А что толку? – пожала плечами Джин. – Ты поплатился своей карьерой, своим положением… И что мы приобрели? – Мы приобрели то, что у нас не сможет отнять ни Приели, ни кто-либо другой, – Корвин поднял указательный палец и направил его в Джин. – Мы приобрели тебя. – Меня? – девушка недоуменно захлопала ресницами. – Угу. У нас есть ты, а в твоем лице – первый действительно положительный контакт с народом Квазамы. – Ну-у-у, – насмешливо протянула Джин. – Да, контакт – что надо: племянница вышедшего в отставку политического лидера, девушка двадцати одного года от роду – это с одной стороны, а с другой – девятнадцатилетний наследник владельца рудника в забытой Богом деревне. Джастин издал какой-то странный звук, и Джин, нахмурившись, посмотрела на отца. – Что смешного, папа? – Нет, нет, ничего, – сказал Джастин., даже не пытаясь скрыть лукавую ухмылку. – Просто… ну, никогда нельзя сказать заранее, к чему может привести подобное. Он сделал глубокий вдох, и вдруг проказливая улыбка уступила место улыбке гордости за свою дочь и любви к ней. – Нет, Жасмин Моро, дорогая моя дочь, никогда нельзя ничего сказать заранее, А ответь-ка мне, замечательная моя дочь, слыхала ли ты когда-нибудь биографию – подробную биографию своего героического деда, который прошел путь от Кобры-охранника в небольшой приграничной деревеньке до губернатора и государственного деятеля Авентина? Джин слышала её, но была не прочь послушать ещё раз. За долгими разговорами все трое просидели почти до самого рассвета. |
