— Ты восхитительно выглядишь, как ты?

— Хорошо, — ответил он. — Лейси, познакомься Дженна Мастерс. Дженна, это моя коллега Лейси.

Я попыталась улыбнуться и вежливо кивнуть, но она полностью проигнорировала меня, потому что кто же представляется международной супермодели Дженне Мастерс, поглощая кусок жареной утки, которая решила устроиться на ночлег в моем пищеводе?

Не я, и моя кровь также не дошла до кипения, когда я увидела, как собственнически ее рука покоилась на груди Гранта.

В конце концов, это не лезло уже не в какие рамки, то, как собственнически ее рука покоилась на груди Гранта. Все, кто даже мельком бросал взгляд на заголовки в бульварных газетах на кассах в магазинах, знали, что они плохо расстались два месяца назад. Не было не криков, не взаимных упреков, но плохо. Расставание больше походило на кидание предметов интерьера ему в голову и нанятым частным детективом, который должен был следить за ним, в общем, закончилось все плохо.

Может показаться, что звучит немного пафосно — но лучше ли такой моей нынешней любовной жизни?

— Ты идешь на гала-вечер, Грант? — спросила она.

Конечно, она не собиралась называть его Современным Балом или даже уточнять место проведения, и то, что она, на самом деле, имела в виду гала-вечер в Музее современного искусства. Ведь у таких людей, как она и Грант, был только один «гала-вечер», поэтому не стоило ничего объяснять, они и так в курсе. о чем речь, а те, кто нуждался в каких-либо комментариях, явно не принадлежали к их обществу, поэтому незамедлительно должны были быть схвачены и помещены в карантин.

— Они выставляют на аукцион некоторые божественные вещи очень захватывающих динамических новых художников. Типа... заставляя кровь бежать быстрее. Стимулирующих. Можно даже сказать... что несколько опасных, — она понизила голос, хотя она не снизила его настолько, чтобы я ничего не услышала. А зачем? Ведь я не существую для нее. — Ты мог бы мне помочь выбрать что-нибудь для моей спальни.

Я уже почти прожевала жареную утку, но последнее предложение заставило меня начать давиться ею снова.

— В прошлом году мне это чрезвычайно надоело, — сказал Грант без обиняков. Он положил в рот салат из папайи, не глядя на нее, и медленно, задумчиво стал жевать, как будто вкус еды были в тысячу раз интереснее, чем то, что мог сказать ему любой простой смертный.

Дженна немного помолчала, явно оценивая свою игру по меркам Вселенной, и понимая, что она не сразу получит все, о чем просит. Она быстро оправилась от этого загадочного открытия, фальшиво рассмеявшись, и пятясь с равнодушным видом кошки, которая не желает, чтобы все увидели, что она не приземлилась на лапы.

— Ох, ну и шутник же ты! Никто никогда не может угадать, что выйдет из твоего великолепного рта, правда ведь? Ну, дай мне знать, если ты все-таки решишься присоединиться к нам!

— Я подумаю об этом, — сказал Грант. — Возможно, если смогу найти компанию более… стимулирующую, чем в прошлом году.

Лицо Дженны застыло на секунду, потом сделав усилие, она расслабилась и одарила Гранта настолько поддельной улыбкой, что честно, я была удивлена, что государственные инспекторы контроля не примчались к нам и не арестовали ее за такую подделку. Продолжая все также игнорировать мое существование, она покачивалась, как былинка на ветру, и словно ее подбросил очередной порыв ветра, упорхнула так же, как и появилась перед нами.

Я не могла не заметить, что для всех Грант заявил об отсутствии интереса, но его глаза проследовали за ее слегка покачивающейся и подпрыгивающей фигурой до самой двери.

Он до такой степени не находит ее интересной. Не то, чтобы я осуждала его.