Кроме того, шоколадные конфеты были действительно ужасно вкусные.

Незадолго до полуночи, я отлучилась попудрить носик. Мне потребовалось время, чтобы отыскать дамскую комнату (я запуталась, предполагая сначала, что дамская комната, в которую я попала, была очередным бальным залом, потому что звучали нежные звуки вальса и все пестрело блестящим мрамором). Я застыла, тараща глаза на изысканные раковины, что не заметила рядом стоящую женщину, которая обращалась ко мне:

— Ну, хорошо. Так вы и есть та девушка, которая делает Гранта Девлина порядочным человеком.

Я дернулась, посмотрев на ее лицо в зеркало, и чуть ли не подпрыгнула на месте. Святая Матерь, фильм ужасов, Бэтмен! Мне повезло, что она прибывала в благодушном расположении духа и не отправила меня в стратосферу.

— Ах, Боже мой, я напугала вас? — холодно протянула она, но судя по ее тону, ей совершенно было не интересно напугала ли она меня, ее вопрос, по своему тону, находился где-то между «полностью равнодушным» и «зло поразвлечься».

На ней было серебряное платье, седые волосы говорили, что ей за пятьдесят, причем прилично, но она невероятно хорошо выглядела, видимо пластическая хирургия прошлась все-таки по ее бледной, с голубыми прожилками коже, и сделала ее еще больше похожей на Снежную королеву, остроносая с квадратным подбородком, брови, словно выточенные и синие глаза, напоминающие лазеры, которые разрезали меня пополам.

— Э, э, да, — сказала я. — Грант Девлин. Я. Он порядочный, да. Мы испытываем влечение друг другу! Мы. И мы влюблены друг в друга. Он и я.

Я конечно не совсем дотягивала до размаха представления на Оскар, но думаю, что даже Кэтрин Хепберн сейчас бы была для Снежной Королевы, словно «черт из табакерки», вскочивший из-за ее плеча.

— Испытываете влечение, — недоверчиво повторила она, растягивая слова, как будто я сообщила ей, что мы «нюхаем кокаин» или «снимаем порнографические фильмы», или «я продаю свои трусики японскому бизнесмену для финансирования моей мечты, открыть собственный франчайзинг жареной курицы». — Как...интересно.

Ей удалось особенно выделить слово «интересно», вложив в него выражение сомнения, подозрения и в заключение общее презрение.

— Лейси, — запоздало вспомнила я, что люди сначала представляются друг другу. — Меня зовут — Лейси Ньюман. Приятно познакомиться, мисс, э-э...

— Далтон, — сказала она со вздохом. — Порция Далтон, крестная Гранта.

— Ну, ничего себе, — ответила я. — Я понятия не имела, что вы тоже придете сюда! Мне кажется у вас есть какие-нибудь интересные истории о детстве Гранта…

— Ах да, с чего бы начать! — прервала она меня с огромной фальшивой улыбкой, расплывшейся на ее лице, и выглядевшей настолько не естественно, словно линии разлома после землетрясения. — Возможно с того времени, когда он соблазнил младшую дочь шведского клиента его деда, которую отчаянно пытался заполучить, или, когда привел пьяную супермодель на выпускной вечер в школе, или, когда он вылетел из пятого колледжа, потому что они не смогли предложить ему главное из его привилегированного чертового требования, высочайшего класса шлюх, которых он хотел. Право же, я даже не знаю с чего начать, все многочисленные и разнообразные инциденты с голыми шлюхами в различных штатах, уже превратились в одно расплывчатое пятно, поскольку их просто ужасно много.

Она окинула меня сверху-вниз и издала короткий режущий смешок.

— Я не думаю, что забуду вас, хотя вы и не похожи... на всех остальных, и отличаетесь от его обычного типа. Я не знаю, во что он играет с вами.

Моя голова кружилась от ее словесных оскорблений, и все возможные фотографии молодых женщин, проплавали передо мной при совершенно наплевательском отношении Гранта, который перемалывал их, словно папиросную бумагу.