Изменить размер шрифта - +
Аффад перестал раскладывать пасьянс, и они с принцем, почти засыпая, поговорили на общие темы, прежде чем решили лечь спать, не дожидаясь вестей из аэропорта, поскольку ветер не утихал и дождь лил как из ведра.

Пошатываясь, словно сонные медведи, принц и Аффад добрались до своих кроватей, но в три часа ночи их разбудили, сообщив, что самолет будет готов к вылету через час и совершит посадку в Александрии — необычная уступка, объясняющаяся высоким положением принца и его связями, которые были, как всегда, задействованы.

В плохо освещенном самолете принц и Аффад почти все время дремали, пока их болтало над морем по пути в Египет, где им был предоставлен захудалый аэродром со слишком короткой полосой для любого самолета, кроме небольшого военного. Подскакивая и скрежеща, самолет завершил не самый приятный перелет. Приближался бледный мутный рассвет, когда присланный за принцем автомобиль обогнул последнюю защитную полосу и въехал в спящий город под негромкую перекличку клаксонов, которые словно умоляли посторониться груженых овощами и направлявшихся на базар верблюдов.

— Больше не произнесу ни слова — но хочу как можно скорее узнать, что вам скажут.

Аффад кивнул, едва улыбнувшись.

— Невозможно предвидеть приговор, потому что такого еще не было, такого отступничества. О Господи! Это же прецедент.

В голосе Аффада звучали слезы, он в самом деле чувствовал себя несчастным. Принц покинул его — дюжина слуг всю ночь ждала его на ступеньках городского дома. Они промокли, устали, но сохраняли собачью преданность. Сразу же распахнулась дверь, и багаж был внесен внутрь. Аффад поехал дальше. Его собственный, более скромный дом располагался в пальмовой роще, в стороне от проспекта. Сад при доме соседствовал с территорией музея, а из подвала тайный ход вел в подвальный этаж музея. Иногда после обеда Аффад проводил своих гостей через тайную дверь в темную сокровищницу, где было на что посмотреть (так как наверху места не хватало), правда, сначала надо было снять простыни. Да и сам музей казался интереснее в желтом свете свечи, поэтому хозяин обычно прихватывал с собой венецианские свечи. В своем собственном доме он, в отличие от принца, обходился небольшим количеством слуг — повар, дворецкий, преданный и нерадивый Сайд, вот и всё.

Погода переменилась, неожиданно стало ясно и солнечно, хотя с моря все еще дул холодный ветер. Аффад тщательно оделся и, накинув легкий плащ, отправился не торопясь в клуб Мохаммеда Али, то и дело приветствуя знакомых или друзей, обрадованных его возвращением в Александрию, как они полагали, надолго. В клубе на доске объявлений он обнаружил послание, написанное незнакомым почерком на бумаге без фирменного знака. Послание было коротким: «Сегодня в полночь вы должны явиться на специальное заседание центрального комитета в похоронный театр музейной крипты». Вот и все.

Аффад знал, что под «похоронным театром» подразумевается дальняя часть музейной крипты, когда-то часть некрополя. Однако сменявшие друг друга поколения перестраивали помещение согласно своим желаниям, пока оно со своей небольшой аркой, частью нефа и маленьким амфитеатром не стало служить нескольким целям. Теперь здесь была и часовня, и греческий театр, и лекционный зал, отлично подходящий для собраний общества, особенно когда намечались лекции или дискуссии по процедурным вопросам, молитвенные или протокольные собрания. Помещение обычно называли «Часовней крестоносцев» или «Коптским святилищем». Здесь же хранилось несколько аэролитов и каменных барабанов, вероятно, вавилонского происхождения — нечто вроде карты и всемирного календаря, стоящего на кольцах огромного свернувшегося змея. Аффаду было отлично известно это место! Именно здесь новички давали первые клятвы и сообщали о первых актах подчинения сообществу. Не было места более подходящего для сочетания всего того разнообразия, которое царило в городе с его культом синкретизма! И здесь ему придется отвечать за свое отступничество.

Быстрый переход