– Где Уэйн? – спросил я Питерса. Сержант по-прежнему ползал точно дохлая муха: боль еще не утихла.

– Ушел, – ответил он. Этого я и боялся. – Только рассвета дождался и ушел, как собирался. А Кид, я слышал, уже упаковал вещи, он тоже почти решился.

Я взглянул на Кида. Так и есть. Он кивнул, хотя было заметно, что решение далось ему нелегко.

– Значит, остается три человека, – пробормотал я.

– Я выдержал целую битву с самим собой, – продолжал Питерс. – Мне очень хотелось уйти.

– О чем это вы, ребята? – громовым голосом вопросила кухарка.

Скорей всего она действительно ни о чем не слыхала. Я поведал ей о смерти Чейна. Я едва не позавидовал ему: ведь главный могильщик Уэйн слинял, а значит, Питерсу, или мне, или нам обоим не миновать тащиться на кладбище и барахтаться в грязи, закапывая останки Арта Чейна. Я знал, что Морли палец о палец не ударит, не нанялся же он мне в самом деле! Его кислая усмешка – небось представил себе старину Гаррета с лопатой – подтвердила мои опасения.

Итак, теперь приходится по восемьсот с чем-то тысяч на нос. И среди оставшихся в живых нет ни одного сколько-нибудь похожего на убийцу.

Я подумал, не сжечь ли мою копию завещания прямо тут, у всех на глазах. Но зачем, если неизвестно, последняя это копия или нет? Ужасная мысль промелькнула у меня в голове.

– Завещание было заверено? Так делают, чтобы предотвратить склоки между наследниками. Если завещание Стэнтнора зарегистрировано, значит, копия хранится у нотариуса и нашему злодею дела нет до моей копии и не имеет значения, спалит ли генерал свою.

Они переглянулись, пожали плечами. Придется спросить у генерала. Я уже хотел заявить, что желаю видеть его, но шум с улицы остановил меня. Грохот, топот, будто к дому подходил кавалерийский полк.

– Какого черта, кого еще принесло? – пробормотал Кид и с трудом поднялся со стула. Казалось, к его семидесяти с хвостиком прибавилось еще годков сорок. Все, кроме кухарки, поплелись следом. Кухарка не покидала своего поста из-за всяких пустяков.

Мы столпились на парадном крыльце.

– Дьявольщина какая-то, – сказал Питерс. – Что за дурацкий карнавал!

Действительно, карнавал. Пестро разодетая толпа, кареты, тележки… В некоторые повозки впряжены не лошади, а быки или даже слоны, а такое можно увидеть только на карнавале. Седоками были гролли – помесь гоблинов с троллями, они бывают ростом под десять футов и настолько сильны, что могут с корнем вырвать дерево – большое дерево.

Двое гроллей приветственно помахали мне.

– Дорис и Марша, – наконец узнал я. – Давненько не виделись.

Худенький парнишка вприпрыжку взбежал на крыльцо. С ним мы не встречались еще дольше.

– Кого я вижу! Дожанго Роуз. Как делишки, черт тебя побери?!

– По правде говоря, не очень, дурная полоса пошла, – усмехнулся он.

Этот малыш непонятных кровей утверждает, что он, Дорис и Марша – тройняшки, но от разных Матерей. Не напрягайтесь, все равно не поймете, как так получилось.

– Что за потеху вы устроили здесь, Дожанго? – спросил Морли.

Точно не знаю, но подозреваю, что они с Дожанго дальние родственники.

– Медико-цирковое шоу доктора Рока, а также спиритическая помощь на дому. Один приятель сказал доку, что у вас завелся злой дух, с которым необходимо разделаться. – Дожанго расплылся в улыбке. Его рослые братцы Дорис и Марша весело галдели, абсолютно не принимая во внимание, что я ни слова не понимаю по-гролльски.

Потом они вместе с прочими чудными существами принялись за работу – начали разбивать лагерь на лужайке перед домом.

Я взглянул на Питерса и Кида.