– Да, все хорошо, Клайв. А у тебя?

– Лучше не бывает.

– Надеюсь, я не помешала тебе?

– Ничуть. Я сижу за своим рабочим столом и таращу глаза на гавань. Если хочешь знать, у меня на столе стоит твоя фотография, и я частенько вспоминаю тебя.

– Моя фотография? – удивилась Фрэнсин, пытаясь вспомнить, когда ока могла подарить ему свою фотографию.

– Пару месяцев назад газета «Стрейтс таймс» опубликовала большую статью о тебе и поместила твою фотографию. Ты выглядишь прекрасно, Фрэнсин.

– Думаю, что меня сняли лет десять назад, не меньше.

Он засмеялся:

– Может быть.

– Клайв, – решила перейти она к делу, – я звоню тебе потому, что недавно ко мне обратилась одна женщина, которая утверждает, что она моя дочь.

На другом конце провода воцарилась тишина.

– Что она утверждает? – наконец ошеломленно переспросил Клайв.

– Что она моя дочь, Рут.

– А кто она на самом деле?

– Ее зовут Сакура Уэда.

– Так это же японское имя! – удивленно воскликнул Клайв..

– Она азиатского происхождения с примесью европейской крови, ей около тридцати лет, и она заявляет, что не помнит, кто ее родители и как она попала в деревню, где жило племя ибан. Эта деревня, как ты знаешь, была почти полностью уничтожена японцами в годы войны. Так вот, она говорит, что сбежала от солдат, а в лесу ее подобрали какие-то люди, которые увели ее в глубь джунглей и воспитывали как свою дочь. Они же нанесли на ее тело татуировку. Ты слушаешь меня, Клайв?

– Да, слушаю, – растерянно пробормотал он. – Продолжай.

– А потом ее забрал с собой японский офицер и, вероятно, в 1944 году привез в Японию. А в 1947 году его казнили за военные преступления. После этого она была предоставлена сама себе и долго бродила по странам Юго-Восточной Азии, пока, наконец, не осела в Лаосе. А потом попала в весьма неприятную историю и в конце концов решила обратиться ко мне.

– В какую неприятную историю?

– Она связалась с наркоторговцами в Лаосе и какое-то время жила с мужчиной, от которого родила мальчика. Он втянул ее в свой бизнес и вместе с ней украл почти семьсот тысяч долларов у наркокартеля, который находится под крышей ЦРУ. Они продавали героин, а вырученные деньга переводили на счета антикоммунистического движения. Во главе этой организации стоит некто Джей Хан. И вот теперь они требуют от нее вернуть долг. С этой целью в Нью-Йорк приехали два головореза, один из которых – сотрудник ЦРУ. А ее ребенок оказался в их руках и сейчас находится во Вьентьяне. Они пригрозили, что убьют ее и ребенка, если она не вернет им деньги.

– Насколько я понимаю, вернуть деньги должна ты, – задумчиво произнес Клайв.

– Я заявила, что не буду иметь с ними дела, но это не выход из положения. Дело в том, что у нее туберкулез и мне пришлось положить ее в больницу. Но они и там нашли ее и чуть не отрезали ухо.

– Господи Иисусе! – потрясенно выдохнул он. – Фрэнсин, где ты сейчас?

– В Гонконге. Мне пришлось срочно вывезти ее из Нью-Йорка и спрятать в надежном месте.

– С ней все в порядке?

– Пока еще нет, но она справится, я не сомневаюсь.

Клайв хмыкнул.

– А что, она не может или не хочет рассказать тебе о том, что было с ней до Борнео?

– Она говорит, что ничего не помнит, что массовая резня в деревне отшибла у нее память.

– Значит, она хочет, чтобы ты заплатила за нее семьсот тысяч долларов на том основании, что она теоретически может быть твоей дочерью? И при этом не представляет никаких доказательств?

– Клайв, пойми, она действительно в отчаянном положении и готова на все, чтобы спасти ребенка.