|
Может, и находились какие смельчаки, способные встать у нее на пути, только не было таких на моей памяти, а старухи об этом не рассказывали – боялись. Использовала Ульяна страх односельчан в полной мере. Встретит кого нибудь из мужчин и велит ему, например, выкосить ей луг, или почистить колодец, или дров наколоть – газа тогда в селе не было. Женщинам – прополоть огород или сделать какую нибудь работу по дому. Небольшие задания, на час два в день. Бывало, по пять человек после работы или в выходной к ней приходили и трудились. Вот такую панщину установила. Не дай бог, кто нибудь ослушается – жди беды. Бывало, болели и помирали люди. – Маня помолчала, словно к чему то прислушиваясь. Продолжила ироничным тоном, словно насмехалась над предыдущими своими словами: – А может, это только людская молва приписывала ей такую страшную силу? Мало ли что можно нафантазировать! Люди ведь болеют и помирают и без Ульяны, без колдовства и заклинаний.
Она искоса посмотрела на Глеба, снисходительно улыбавшегося, – ему это показалось бабушкиными сказками из далекого детства. Дальше Маня говорила сухо, видимо, такая реакция Глеба ее задела. – Как я уже говорила, Ульяна, когда появилась в селе, вначале снимала угол, но меньше чем через месяц она перебралась в дом местного кузнеца. Прошло совсем немного времени после окончания войны, забравшей много мужчин, и для женщины найти себе пару, особенно подходящего возраста, было проблематично, но не для Ульяны. От кузнеца она вскоре ушла и стала жить с агрономом. Из за нее он оставил жену с маленьким ребенком, та вернулась к родителям в соседнее село, на свое счастье не связалась с Ульяной, хотя тогда еще никто не знал, чего от нее можно ожидать. Вскоре агроном построил новый дом, в котором до последнего времени и жила Ульяна. Глебу вспомнились слова из песни Высоцкого: «С агрономом не гуляй – ноги выдерну, можешь раза два пройтись с председателем». – Это был отец Оли? – спросил он. – Нет. У нее начался роман с председателем. – Глеб усмехнулся своей прозорливости. – Агроном то скоропостижно умер – сердце прихватило. Был ему всего сорок один год, и до этого он на здоровье не жаловался. Роман с председателем начал набирать обороты, об Ульяне уже шла нехорошая молва как о ведьме, и жена председателя стала потихоньку собирать вещи – жизнь дороже! Но тут председатель проштрафился: ревизия обнаружила значительные злоупотребления, в особо крупных размерах, что называется, и он попал в тюрьму на пятнадцать лет. – А через шесть девять месяцев родилась Оля, – улыбаясь, продолжил историю Глеб. – Неправильно. Олечку она родила в начале семидесятых, когда ей было уже хорошо за сорок. За это время Ульяна сменила двух мужей, а сколько не мужей – один Бог знает. Прости меня, Господи, что упоминаю имя Твое всуе! – Видать, теща была женщиной веселого нрава, – с усмешкой произнес Глеб. – Как сказать! Она оставалась верной мужчине, пока тот был жив. Глеб вздрогнул. – Вы имеете в виду, что все они умерли? – У него даже пересохло в горле, настолько серьезно он все это воспринял. – Не все. Некоторые уехали – в командировку, на заработки, погостить к родственникам – и больше не вернулись. Кто то из них присылал письма, а кто то – нет. – Не хотите ли вы сказать… – Глеб замолк. Высказать вслух такую мысль о покойной, когда ее тело еще не предано земле, было кощунством. – Нет, ничего не хочу сказать. – Маня криво усмехнулась. – Когда с ними что нибудь случалось, ее близко не было. Все смерти объяснялись естественными причинами. Инфаркт, пневмония, рак. Один, правда, заснул в поле после обеда, а тут комбайн стал собирать гречиху в валки… Интересно другое: липли к ней мужчины, тянуло их, как пчел на мед, хотя утвердилась за ней печальная слава «черной вдовы». |
