– Поздновато для ужина, – заметил Дарий. – Но ничего. Печенье я пек сам, так что оцени по достоинству.

– Очень вкусно, – похвалил Рихтер с набитым ртом.

Комната, в которой они находились, была небольшой, но весьма уютной, с красивым резным мраморным камином в центре. Они мирно пили чай, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Неожиданно для себя Рихтер почувствовал, что он как будто вернулся в Родной дом. Воспоминания отступили, можно было забыться и ни о чем не думать. Так прошло минут тридцать. Дарий молча потягивал ароматный напиток и смотрел на пламя, слушая треск поленьев. Рихтер в блаженстве закрыл глаза. Давно он не испытывал такого умиротворения. Фактически он уже начал забывать, что это такое. Если бы это могло продолжаться вечно…

– Может, расскажешь мне, что с тобой творится?

Рихтер вздрогнул и со вздохом вернулся к реальности.

– Что ты имеешь в виду?

– Я решил оформить тебя официально, не дожидаясь конца испытательного срока. После этого нужно будет провести обряд узнавания. Прежде чем это сделать, я хочу узнать: согласен ли ты все еще работать со мной?

– Конечно, согласен.

– Тебе нравится эта работа, устраивает место простого помощника?

– Да, устраивает. Тебе уже известно, как я люблю книги. Зачем ты меня сейчас об этом спрашиваешь?

– Мне нужно знать точно. – Дарий посмотрел Рихтеру в глаза. – Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями, тут у меня к тебе нет никаких претензий. Но я вправе знать, что происходит с человеком, которому я должен буду доверять как самому себе. Что скажешь?

– Все верно. – Рихтер замолчал, не зная, что сказать дальше. Ему не хотелось подвергаться расспросам со стороны гнома, но он чувствовал, что сегодня этого никак не избежать.

– Начнем по порядку. – Дарий налил в чашки еще чаю. – Тебе известно, как ты сейчас выглядишь?

Рихтер еле заметно кивнул. Конечно, ему известно. Он видит это каждую ночь в зеркале – свое мертвенно‑бледное лицо, расширенные зрачки и прочие признаки одержимости.

– Чем это вызвано?

– Я же был некромантом.

– Значит, это побочные явления? Из‑за того, что ты перестал практиковать? – предположил гном.

– Да. Днем я еще могу справиться и выгляжу нормально, но ночь берет свое.

– Противостоять своему дару и бороться с собственной природой нелегко. Должно быть, ты очень сильный маг. Почему же ты бросил практику?

Именно этого вопроса Рихтер боялся больше всего. Сказать правду – не поймет. Сказать неправду – почувствует ложь и не поверит. Лучше всего ограничиться полуправдой.

– Можно сказать, что у меня изменились жизненные принципы. Для всех будет только лучше, если Смерть получит то, что ему причитается.

– Странно это услышать из уст некроманта. Пусть даже бывшего, – заметил Дарий. – Но ведь ты не сможешь вечно сдерживать себя. Для некроманта твоего уровня – а я думаю, что он весьма высок, за свою жизнь я видел немало магов, – не давать выхода своему дару губительно. Это может закончиться смертью.

Рихтер отрицательно покачал головой.

– Или сумасшествием, – закончил Дарий.

А вот это уже ближе к правде. Некромант прекрасно знал о такой перспективе, и безумие, пожалуй, было единственным, чего он страшился. Он видел сумасшедших, – они влачат жалкое существование в своем мире кошмаров, пока Смерть не придет и не облегчит их страдания. Если же он сойдет с ума, то ему точно уже никто и ничем не поможет. Он будет страдать вечно. Вечно!

– Я не интересовался, кто ты и откуда, – продолжил Дарий, – и, возможно, был неправ. Да, я мог бы навести о тебе справки – для этого у меня есть все возможности, но я не стал этого делать.