— И тогда сразу три других Рубежа атаковали. — угрюмо добавил Регдан. — Вроде один даже прорвали.

— Четвертый. — тихо произнес Джеро. — Твари добрались до Светлого и уничтожили там всех. Это недалеко от нашей деревни было.

— Вот и говорю, что может повезёт и нас не коснётся. — кивнул Милош и мы удивленно посмотрели на мечника. Такой холодной расчётливости от него не ожидал даже я. Ценность чужой жизни у бойцов седьмого была настолько низкой, что новость о гибели целого города вообще никак их не трогала. Хотя и новостью она для местных не была. Наверняка все были в курсе произошедшего ещё когда собирали пополнение.

— Не стоит такие лица делать, парни. — криво усмехнулся Регдан. — Мы же тоже люди. В гарнизоне больше трёх тысяч человек. И с прорывами мы дело имеем гораздо чаще, чем все остальные цитадели. Если представить, что у других людей и магов в пять раз больше, то невольно будешь считать, что им в те же пять раз легче отразить нашествие тварей. А что не готовы к этому оказались, так в том вина коменданта и офицеров. Мы же как-то справляемся?

— И что теперь? — спросил я. — У нас же ещё двое суток дежурства на переднем краю.

— Теперь будем дышать ровно, пока не придет капитан и не скажет, что делать. — произнес Регдан. — Может будем копить силы и отдыхать. Так тоже бывает.

— Держи карман шире. — хмыкнул Милош. — Ставлю свой меч против ржавого гвоздя, что пойдем на уборку урожая.

— Ненавижу с тобой спорить. — проворчал Регдан. — Уже проиграл все гвозди. Куда ты их только деваешь?

Бойцы засмеялись, а вот мне было совсем не весело. Происходящее всё больше казалось странным и опасным. Любая смена поведения чудовищ означала, что у них что-то происходит. Привычные ритмы жизни были заложены в них изначально. Заставить тех же Хватал лезть на стену посреди ночи мог только Кукловод. А эти твари вообще никогда не появлялись возле крепостей. Они управляли младшими сородичами издалека и считались самыми опасными чудовищами среди всех отродий Западной Марки.

Получалось, что каждый новый прорыв контролировали Кукловоды. Возможно, так происходило на каждом из двенадцати Рубежей. Потом вожаки отзывали своих сородичей, формировали ударный кулак и наносили удар там, где находили уязвимое место. Судя по частоте атак на седьмой Рубеж, чаще всего слабина в обороне империи была именно здесь. Но что-то недавно заставило тварей бросить все силы на атаку других направлений. Что-то настолько важное, что они на целую неделю бросили самый простой путь прорыва на территории людей и пошли штурмовать неприступные цитадели на других участках.

А ещё это всё означало, что империя имела дело вовсе не с дикими чудовищами, которые просто пытались добраться до свежей добычи. Мы имели дело с настоящей армией, которая уже много столетий прощупывала оборону и тревожила соседей своими набегами.

Состояние седьмого Рубежа перестало у меня вызывать удивление. Если кто-то из окружения императора или он сам пришли к таким же выводам, то верховному командованию было выгодно ослабить одну точку, чтобы снизить нагрузку на другие. Тогда состав гарнизона тоже становился понятен. Незачем было жертвовать подготовленными солдатами, если необходимо просто создать видимость нормальной защиты. Сколько умрёт на переднем краю каторжников никого не интересовало. А если среди них найдется кто-то нормальный, то его быстро пристроят в старший десяток. Если всё сложится, то и дальше продвинутся можно. Потому что резервные группы рисковали в разы меньше, чем все остальные, а тренировались во много раз больше.

— Чего замер, герцог? — слегка толкнув меня в бок, спросил Регдан. — О судьбе империи размышляешь?

Со всех сторон послышались смешки солдат. Солнечный свет и отступление тварей очень положительно сказывались на настроении людей.