Мы сняли удобные комнаты в старинной гостинице близ Пиккадилли. Ее рекомендовал дядя Джеймс, который сам там останавливался во время кратких визитов в Лондон. Уже на следующий день я отправилась на поиски дома, а отец намеревался представиться в Военном министерстве.

Мне посчастливилось вскоре найти небольшой домик на улице Олбимарл, который сдавался в наем вместе с мебелью, и теперь я собиралась при первой возможности уговорить отца пойти со мной и осмотреть его.

Отец вернулся домой в радостном возбуждении. Ему предложили ответственную работу в Военном министерстве. По его мнению, она потребует изрядного приложения сил. Осмотрев найденный мною дом, мы решили, что снимем его и переедем в начале следующей недели. В моем распоряжении оставалось несколько дней, которые я провела в хлопотах, нанимая прислугу и делая приготовления к переезду. Дом мы собирались снять на три месяца.

– За этот срок мы, вероятно, найдем себе что-нибудь более подходящее, а если нет – наверняка сможем остаться в доме и подольше, – сказала я отцу, когда мы начали обсуждать все детали.

Слегка опечалившись, он ответил:

– Скорее всего, этому дому суждено стать обиталищем холостяка – ведь тебе теперь предстоит зажить общим домом не со мной.

– Устройство свадьбы – дело небыстрое. Какое-то время я останусь с тобой. Да и в будущем намерена часто тебя навещать – ведь Бакингемшир не так уж далеко.

Поиски дома привели меня в радостное возбуждение. Дома издавна притягивали меня. Мне казалось, что у них есть своя жизнь – одни счастливые, другие загадочные, третьи внушают смутную тревогу. Отец только посмеивался над моими фантазиями, я же ощущала атмосферу каждого дома очень живо.

Мне было приятно, что отцу понравилось в Военном министерстве. Мои страхи, что после стольких лет действительной службы бумажная работа покажется ему скучной, развеялись. Даже наоборот – он был так поглощен новыми обязанностями, что я сразу поняла – приезд на родину пошел ему на пользу. Иногда он, правда, выглядел усталым, но ведь отец уже не молод, и это вполне естественно. Иногда меня начинал мучить вопрос, какую же все-таки болезнь он перенес, но спрашивать впрямую не решалась, так как это было ему явно неприятно. Несколько раз после подобных разговоров он выглядел расстроенным, и я прекратила свои расспросы. В данный момент он чувствовал себя хорошо, да и моя собственная жизнь обещала впереди такие радужные перспективы. Мне ничего не стоило уверить себя в том, что впереди нас ждет только безоблачное счастье.

Мы переехали в меблированный дом – с нашей точки зрения, идеальный. Я наняла двух служанок, Джейн и Полли, очень хороших и услужливых девушек. Они были сестрами и очень обрадовались, что нашли работу в одном месте.

Отец настоял, чтобы мы купили карету, в которой он ездил бы на работу и с работы. Мы нашли подходящую, и наняли кучера. Его звали Джо Тагг. Это был пятидесятилетний вдовец, очень довольный тем, что поступил к нам в услужение. Как Джо частенько рассказывал, двадцать лет он управлял почтовой каретой, курсировавшей из Лондона в Бат, но в один прекрасный день, по его словам, «Пар отнял у меня работу», это означало, что строительство железных дорог сделало ненужными почтовые кареты. Над стойлами в сарае, находившемся позади дома, имелись две уютные комнатки. В них и устроился Джо. В целом у нас получился милый тесный домашний кружок.

Я предложила отцу сохранить всех наших слуг и в новом доме, и он охотно согласился.

Пришло письмо на мое имя, подписанное невесткой Обри – Амелией Сент-Клер. Она писала, что будет счастлива принять меня у себя, и поздравляла с помолвкой. Ее муж действительно очень болен, но и он очень хочет познакомиться со мной. Из-за болезни хозяина дома гостей не принимали, но для меня будет сделано исключение – ведь я скоро стану членом их семьи.