Исключенные воспитанники коммерческого училища были снова приняты. Дирекция не устояла перед дружным натиском. Вскоре после этих событий Федя Великанов вступил в «Союз рабочей молодежи», а потом стал комсомольцем.

После контрреволюционного меркуловского переворота, когда большевикам пришлось уйти в подполье, Федя однажды получил почетное задание, которым гордился, — сопровождал большевика-подпольщика на явочную квартиру. Приходилось расклеивать прокламации и разбрасывать листовки, собирать деньги и продукты для арестованных.

В дни меркуловщины Великанов познакомился с одним из комсомольских вожаков — военным моряком Часовитиным.

Когда Федя узнал, что на «Синем тюлене» ему в одиночестве придется выполнять куда более опасное поручение, он сначала заколебался. Каратели не должны высадиться в Императорской — вот что он должен был сделать. А как? Целый вечер он сидел у старого механика Острейкина, несколько лет проплававшего на «Синем тюлене»; многому научил он Федю, но это был, так сказать, подсобный материал. На судне все зависело от обстановки, от того, как сложатся обстоятельства. Главное, пожалуй, заключалось в том, сумеет или не сумеет Федя найти себе помощников на пароходе. Не чувствовать в тяжкий момент дружеской поддержки, не иметь возможности посоветоваться, быть всегда одиноким — самое тяжкое, что может быть в жизни… Да и задание такое, что выполнить его, может статься, одному не под силу. Великанов не знал, что сначала все планировалось по-другому, что у пославших его не оказалось другого выхода. На «Синий тюлень» его устроил по просьбе матери дядя-механик. И вот Федя на пароходе в роли уборщика…

«Ты будешь скользить на волосок от гибели, — сказал ему большевик Василий Руденко на прощание. — Будь осторожен, но если припрет — иди на все, не прощай никому… Они же не прощают». И он передал Феде видавший виды наган с потертыми щеками деревянной ручки.

Федя теперь вспомнил книгу Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан». Как там просто получилось: чтобы сбить с курса корабль, положили топор под магнитный компас, стрелка резко отклонилась, и корабль пошел вместо Америки к Африке…

Попробуй-ка на самом деле так сделать! На «Синем тюлене», как и на других пароходах, вахтенный помощник каждые полчаса сверяет показания главного компаса на верхнем мостике и путевого, по которому правил рулевой. Конечно, можно попытаться вывести из строя оба компаса, но это уже сложнее, и все равно почти сразу разоблачат. Здесь не пятнадцатилетний капитан, тут непрерывно стоит бдительная вахта и действовать надо по-иному.

Сидя на раскладушке, Великанов думал, вздыхал. Длинный день подходил к концу, и он вспомнил свою каюту. И фотографию над изголовьем… Он улыбнулся. Ложась спать и просыпаясь, он тихонько говорил девушке с тугими косами: «Спокойной ночи, Танечка», «Доброе утро, Танечка»… Федя знал ее давно, с малых лет.

Они вместе жили в Императорской гавани, потом оба учились во Владивостоке, мечтали о новой жизни, спорили, ходили в театр.

В мореходном училище Великанов услышал сентиментальную морскую песенку. Она и Тане понравилась. В свободную минуту, глядя на фотографию, Федя напевал:

Окончив гимназию, Таня уехала домой, в Императорскую. А Федя продолжал учиться в мореходке и твердо знал, что они скоро снова увидятся.

Квакающий голос японского офицера привлек внимание Великанова.