Тут появился официант с каким-то странным сооружением в руках. На высоких ножках с металлическим кольцом наверху стояло большое блюдо со льдом, на котором лежали уже раскрытые раковины устриц. Матильда замерла. И тут же были поданы два маленьких соусника и блюдце с толстыми дольками лимона. И, разумеется, бутылка белого вина. Официант открыл бутылку и налил несколько капель в Ниночкин бокал. Она отпила глоток и одобрительно кивнула. Тогда он налил ей, а потом и нам. Наконец он отошел.

– Ну, Матильда, попробуй! Если не понравится, говори честно, закажем тебе что-нибудь другое! – ласково сказала Ниночка.

– А как.., как это едят?

– Возьми раковину в руку и подцепи вилочкой, вот этой. Ты хочешь с соусом или с лимоном?

– А лучше как? – дрожащим голосом осведомилась Матильда.

– Лучше с лимоном, чтобы вкус разобрать, – посоветовала я.

Матильда осторожно взяла устрицу, выжала на нее лимон, подцепила мясо вилкой и, зажмурившись, отправила в рот. Мы с Ниночкой не сводили с нее глаз.

– Ну как?

– Морем пахнет… Но ничего особенного… Хотя вкусно!

– Будешь есть?

– Буду!

Запив устрицу вином, Матильда расхрабрилась и попробовала устрицы и с чесночным соусом, и с сельдерейным. Покончив с ними, она сказала:

– Обалдеть!

Ниночка расхохоталась.

Морской язык подали на громадных тарелках с отварной картошкой и масляным соусом, а к нему еще зеленый салат, маслины и острые маринованные овощи.

Рыба оказалась удивительно нежной и вкусной. Матильда была на седьмом небе.

– А в Италии или даже в Ницце тебе надо будет попробовать осьминога, – сказала я.

– Осьминога? Попробую обязательно! – расхрабрилась Матильда.

– Девочки, я предлагаю сейчас пойти погулять, а десерт съесть немного погодя, в каком-нибудь симпатичном кафе. Согласны? – предложила Ниночка.

Мы, естественно, согласились. Провожать нас вышел сам месье Жером, он передавал приветы деду, чьим поклонником был уже много лет.

– Если мы будем в Милане, – сказала Ниночка, – я поведу вас в одно кафе, хозяйка которого безумная поклонница Игоря Васильевича. Там висят его портреты в разных ролях, звучат его записи, собираются поклонники…

– Ой, как интересно! – закричала Матильда.

– Там даже в меню есть «Минестра Потоцки», нечто вроде борща!

Весело болтая, мы отправились гулять, полюбовались белой громадой Сакре-Кер, потом еще посидели в кафе, где съели десерт – фруктовый салат, положенный вместо вазочки в половину маленькой дыни. А потом уже, еле живые, поехали домой.

– Ах, как я устала, – простонала Ниночка.

Мы тоже с трудом передвигали ноги. Матильда уснула в машине. Я растолкала ее уже у нашего дома.

– Матильда, проснись! Приехали!

Она открыла глаза, блаженно улыбнулась и проговорила:

– Значит, это все не сон? И я вправду в Париже?

– Правда, правда!

Едва мы вошли в квартиру, позвонил дед и потребовал от меня отчета о сегодняшнем дне и о наших впечатлениях.

– Дед, мы уже еле живые! – сообщила я.

– И что? Вы собираетесь сидеть вечер дома? Как старые клячи?

– Ничего подобного! Мы идем вечером на свидание!

– На свидание? С кем это?

– С Аденом и его другом!

– Вот это правильно! Париж создан для свиданий! – засмеялся дед. – Только об одном прошу – никаких мотоциклов! Обещай мне!

– Не будет никаких мотоциклов, дед!

– Это точно?

– Клянусь! У его друга нет мотоцикла, не сядем же мы вчетвером на один!

– Ну, если он с коляской…

– Дед, прекрати! Он без коляски.