Глеб плакал, ему было больно, видимо, слова Вовки попали именно туда, где кровоточила старая, незаживающая рана.

— Ну, а воцерковленные родители у нас у Ильи, — сказал Вовка и, встав, повернулся в его сторону.

— Нет, — нахмурился Глеб, — ты ошибаешься, у него родители — учителя биологии.

— А вот это ложь. Никого из вас не смутило, как ловко наш Илюша цитирует Библию? Почти дословно и так быстро и к месту, что после обычного ознакомления невозможно. Потому что наш Илья вырос в семье священнослужителя, где единственным развлечением по вечерам было чтение Святого писания вслух. И вот тут, Глеб, начинается совсем противоположная твоей история. Ты стеснялся, что у тебя нет родителей, а наш Илья стеснялся, что они у него есть. Похоронить их даже теоретически ему не давало воспитание, поэтому он просто поменял им профессию. Да, Илюш, все было так? — спросил Вовка у напуганного парня.

— Что ж, я согласен, что это, скорее всего, неправильно, — витиевато начал объясняться Илья. — Теоретически, конечно, я мог и знать про эту икону, но я не убивал, — и, резко перейдя на визг, закричал, как всегда, тыкая вверх пальцем: — Ты лжешь, и вообще, кто ты и кто дал тебе право кого-то обвинять?!

— Я дал, — закашлялся участковый и, подойдя к парню, положил свою широкую руку ему на плечо. — Сиди тихо.

— Спасибо, — поблагодарил Вовка. — Ты, Илюша, выдал себя не только цитатами из Библии. Во-первых, твои показания, где ты был тем вечером, когда убили Влада. Ты написал, что спал в комнате. Но, вот незадача, Глебу и Славке не спалось, они включили свет и сидели обсуждали текущее положение дел и как из него выбраться. Да, они видели, что ты, накрывшись с головой, продолжал спать, но оба написали, что точно не знают, был ли ты там, под одеялом.

— Ну и что? — Было видно, что Илью трясет, и он еле сдерживался, чтоб не начать орать. — Это еще не доказательство, они ведь не заглянули под одеяло.

— Согласен, но именно тогда, когда твои друзья наблюдали тебя спящего на кровати, ты почему-то попался на глаза курившей на лавочке Настасье. Ты не мог быть в двух местах одновременно, Илюша. Но ты не думай, это только начало твоих проколов. Например, сегодня на озере Глеб нашел белую пуговицу, такую яркую и заметную на черных камнях озера.

— Вот, — протянул пакетик с большой белой пуговицей Сильвестр. — Между прочим, поднята из озера представителями правопорядка, а именно, нашим участковым. Мы когда вернулись с Глебом на озеро, поняли, что нам не стоит это делать самим, так что все по закону.

— Это вы молодцы, — опять закашлялся участковый. — Она, между прочим, вырвана с мясом, поэтому доказать, что пуговица именно от этого пиджака, экспертам будет не сложно.

— Дальше наша Верочка поведала нам об одной ситуации, — продолжил Вовка. — Она сказала, что один человек все же знал, что она в лагере, но почему-то не сдал ее. Любопытно, почему? А, Илья? Все меньше остается времени, для того, чтоб начать говорить и оформить явку с повинной. Я сейчас все расскажу, и тогда следствие не сможет проявить к тебе никакого снисхождения.

— Это все ерунда! — молодой человек все-таки не сдержался и закричал. — Пуговицу я мог просто потерять, Настасья что-то перепутала, а Верку-дуру я просто сдавать не хотел, потому как она ущербная, раз за нами потащилась.

— Ты рот свой закрой! — с места вскочил Герасим, готовый вцепиться в горло Илье.