– Девочки, вы тут случайно не видели женщину в синем костюме?

– Нет, а что? – сразу спросила Матильда.

Интересно, почему она ответила «нет»?

– Да ничего, – сказал мужчина, – просто я ищу свою знакомую, мы с ней потерялись.

– Нет, не видели, – повторила Мотька.

Мужчина пожал плечами и пошел в следующий вагон.

– Матильда, ты зачем соврала?

– На всякий случай, а то мало ли…

– Что?

– Вдруг она не хочет, чтобы он ее нашел? Вдруг он убийца?

– Ты что, спятила? Может, это просто любовь?

– Ой, да ну ее, эту любовь!

– Но ты же раньше сама всюду любовь видела!

– А у себя под носом проворонила! Мать родная втюрилась, а я и не заметила!

Вскоре мужчина в джинсовой куртке с озабоченным видом прошел обратно, снова заглянул к проводнице, теперь она была на месте. Мы подошли поближе и услышали, как он спросил, не видела ли та женщину в синем костюме. Проводница проворчала, что она на женщин не заглядывается. Он что-то тихо сказал ей, и она вдруг вежливо заверещала, что нет, ей-богу же, не видела она такой женщины. Нам показалось, что он чем-то напугал проводницу. Но зато, значит, женщине удалось от него уйти.

– Матильда, как бы нам опять не вляпаться в какую-нибудь уголовщину, хватит с нас!

– Да уж! За полгода пять расследований – это чересчур. Может, и вправду пойдем спать?

– Пошли, от греха подальше!

Мы вернулись в купе. Мама спала крепким сном. Мы забрались на верхние полки и довольно быстро заснули. В половине пятого мама нас разбудила.

– Просыпайтесь, скоро граница!

Действительно, через некоторое время в купе вошел таможенник в синей форме, вежливо поздоровался и, словно что-то припоминая, уставился на маму. Потом заглянул в ее паспорт и расплылся в улыбке.

– Вы Наталия Монахова, та самая?

– Та самая! – улыбнулась мама.

После таможенника явился пограничник. Он не обратил на маму ни малейшего внимания, но зато попросил нас выйти из купе и с фонариком полез смотреть, не прячется ли кто-то на багажной полке. После этого все затихло, но поезд еще долго стоял. Затем он тронулся, а через пять минут опять остановился.

– Сейчас эстонские пограничники придут, – объяснила мама.

В самом деле, вскоре явился эстонский пограничник, проверил наши документы и ушел.

– Теперь все, мы уже за границей! – объявила мама. – Хотя вы уже привычные, за полгода второй раз за границей!

Это правда, весенние каникулы мы с Матильдой провели в Тель-Авиве. Спасенный нами банкир в благодарность оплатил нам двухнедельную поездку в Израиль, где мы с помощью моего троюродного брата Володи обезвредили контрабандиста. Надо надеяться, эта поездка будет поспокойнее.

Наконец все утихомирились.

– Девчонки, давайте поспим, три часа у нас еще есть.

Мы улеглись. Мама и Матильда мгновенно заснули, а я ворочалась с боку на бок, наконец мне это надоело, и я вышла в коридор. Ни души. Двери всех купе закрыты. «Вот в такой час и совершаются многие преступления», – подумала я. И тут вдруг дверь из тамбура открылась, и в вагон вошла давешняя женщина. Но узнала я ее только по полукруглой сумке. Сейчас она была в джинсах и в просторной рубашке. Вид у нее был затравленный. Увидев меня, она отшатнулась, но потом взяла себя в руки и вдруг решительно подошла ко мне.

– Девочка, ты в Таллин едешь? – очень тихо спросила она.

– Да.

– Одна?

– Нет, с мамой и с подругой.