Квартира Ивана, расположившаяся на самом верху старых каменных ступеней, была в центре хаотичного лабиринта улочек времен Римской империи. За ними, не выходя за границы дворца Диоклетиана, находились каменные здания, на которые Мэдди успела взглянуть одним глазком. Она словно попала в прошлое.

Благодаря ее манерам и предложенным цветам жилистая старушка у громоздкой деревянной двери встретила Мэдди улыбками и быстрой речью на хорватском.

– Это моя бабушка Весна. Она плохо говорит по английски, – сказал Иван.

– Здравствуйте, – сказала Мэдди, улыбаясь, пока невысокая старушка изучала ее проницательными темными глазами. Она утянула ее внутрь и закрыла за ней дверь.

– А это – моя жена Зита.

Из другой комнаты вышла высокая темноволосая женщина лет сорока, хотя угадать ее возраст было сложно из за безупречной оливковой кожи.

– Спасибо, что пригласили меня, – сказала Мэдди, чувствуя себя немного неуверенно. Ей не хотелось нарушать семейную идиллию.

– Большая компания – это замечательно, – сказала Зита, вскинув темные брови и широко улыбнувшись. – Не стоит благодарности. Сегодня к нам пришли и бабушка, и моя мама. Они очень хотят с тобой познакомиться.

– Правда? – спросила Мэдди, нахмурившись и бросив на Ивана вопросительный взгляд.

Зита рассмеялась.

– Мы любим проводить время в большой компании. Нам только дай повод собраться за столом и вкусно поесть. В Хорватии так принято. Мы любим еду и свою семью.

– У вас отличный английский.

Зита перекинула густые темно каштановые волосы через плечо. Она была потрясающе красива: темные глаза, выразительные черты лица, живая мимика…

– Я училась в Университетском колледже Лондона, где и познакомилась с Иваном. Сначала мы поработали там несколько лет, а потом вернулись в Сплит. Тогда Иван и купил яхту. Он сдает ее чартерной компании, но остается на ней капитаном. Я работаю в аэропорту и постоянно говорю по английски. В аэропорту с каждым годом все больше и больше людей.

Мэдди прошла за ней на кухню, где суетились крохотная Весна и другая женщина, куда выше ее. Они склонились над двумя большими сковородками, словно безумные ученые, и закидывали туда то приправы, то лавровые листья из большой стеклянной банки. Они болтали друг с другом и робко улыбались Мэдди. Каждый раз, когда к ним подбегал мальчишка, они гладили его по голове, и он убегал к длинному столу через арочный проем, зажав столовые приборы в пухлых ручках.

– Это моя мама Тонка и наш сын Бартул. Он любит помогать бабушке Тонке. Мама с бабушкой очень рады тебе, потому что Иван сказал, что тебе интересна хорватская кухня.

Зита быстро сказала что то по хорватски. Тонка повернулась и ответила, указав на большую дымящуюся сковородку перед ней:

– Она надеется, что ты любишь рыбу. Она готовит тебе традиционное хорватское блюдо, брудет.

– Можешь сказать ей, что я с удовольствием попробую, правда, я не очень разбираюсь в рыбе.

Когда Зита перевела, Весна была в ужасе.

– Она сказала: «Но ты же живешь на острове». – И они обе рассмеялись.

Весна подманила Мэдди к себе, взяла огромную пластиковую бутылку и щедро плеснула темно зеленую жидкость на сковородку.

– Это оливковое масло? – спросила девушка, разглядывая полку с бутылками всевозможных размеров, но одинакового содержания.

– Да. – Зита протянула ей бутылку. – Понюхай.

До ноздрей Мэдди донесся фруктовый запах оливок, который ни с чем не спутаешь.

– Ого, как вкусно пахнет. Свежо. Прямо как, э э, самые настоящие оливки. Можно даже представить, как их давят.

– В прошлом октябре собирали. – Зита наклонила голову, не скрывая гордость. – Здесь у каждой семьи есть свой кусочек земли с оливковыми деревьями.