Поэтому для меня стало большим облегчением, когда однажды, сидя в отвратительном логове Палфри и ожидая, что через три дня меня наконец или отпустят, или посадят, я получил недвусмысленный приказ явиться к Барру.

– У меня для вас задание. Оно придется вам не по вкусу, – заверил он меня и бросил трубку.

Он все еще был вне себя, когда я вошел в его эффектный кабинет в стиле модерн.

– Вам надлежит прочитать его досье, затем отправиться в деревню и урезонить его. Постарайтесь его не обидеть, но если вы ненароком свернете ему шею, то убедитесь в моей терпимости.

– А кто он?

– Одна из последних реликвий Перси Оллилайна. Один из этих толстопузых магнатов из Сити, с которыми Перси любил играть в гольф.

Я посмотрел на обложку верхнего тома. “БРЭДШО, – прочитал я, – сэр Энтони Джойстон”. И мелким шрифтом внизу: “индекс актива”, что означает, что человек этот считался союзником Службы.

– Вам надлежит улестить его, это – приказ. Обратитесь к лучшей части его натуры, – сказал Барр тем же злым тоном. – Может, он прислушается к словам ветерана государственной службы. Верните его в отчий дом.

– А почему мне?

– Так пожелало святое министерство иностранных дел. А кто же, по‑вашему?

– Почему бы им самим не улестить его? – сказал я, с любопытством вглядываясь в его послужной список на первой странице. – Мне казалось, им за это платят.

– Они пытались. Младший советник ездил его умасливать. Сэр Энтони лести не поддается. Ему слишком многое известно. Он может назвать ряд имен и указать перстом. Сэр Энтони Брэдшо, – Барр повысил голос с типичным для северянина взрывом возмущения. – Сэр Энтони Джойстон Брэдшо, – поправился он, – типичное английское дерьмо; прикидываясь, будто оказывает услуги нашей стране, он скорее собирал сведения о неблаговидной деятельности правительства Ее Величества, чем снабжал правительство информацией о наших соперниках. Соответственно он держит правительство Ее Величества за яйца. Ваше задание – убедить его – притом очень вежливо – ослабить хватку. Вашим оружием будут ваши седые локоны и явная доброта, которую, как я убедился, вы не прочь пускать в ход в неблаговидных целях. Он ждет вас сегодня в пять вечера, и ему нравится пунктуальность. Китти освободила для вас стол в приемной.

Некоторое время спустя мне объяснили, чем вызвано возмущение Барра. В нашей профессии ничто так не раздражает, как необходимость разгребать неаппетитные объедки предшественников; отвратительным примером этого служит сэр Энтони Джойстон Брэдшо, самозваный предприниматель‑авантюрист и магнат из Сити. Оллилайн подружился с ним в своем клубе, естественно. Оллилайн завербовал его. Оллилайн прикрывал целый ряд его темных делишек, едва ли представлявших ценность для кого‑либо, кроме самого сэра Энтони; уже тогда высказывались тревожные предположения, что Оллилайн входил с ним в долю. Когда возникала угроза скандала, Оллилайн укрывал сэра Энтони под надежным зонтиком Цирка. Но хуже всего, что многие из дверей, открытых Оллилайном для сэра Энтони, похоже, остались открытыми по той простой причине, что никто не удосужился их закрыть. И вот теперь Брэдшо вошел в одну из этих дверей, вызвав тем самым вопли возмущения со стороны министерства иностранных дел и половины Уайтхолла.

Я получил в библиотеке военно‑топографическую карту, а в гараже взял “Форд‑Гранаду” и в два тридцать отправился в путь, держа в голове материалы досье. Порой забываешь, до чего хороша Англия. Я проехал Ньюбери и начал взбираться по извилистой горной дороге, окаймленной буковыми деревьями, продолговатые тени которых напоминали траншеи, вырытые в золотистом жнивье. Запах полей заполнил машину. Я достиг перевала, где меня поджидали замки из белых облаков.