– Я с тобой! – ответила девушка, хватая его за локоть. – Как это ты без меня? Это ведь я все заварила. Ты б так и продолжал в носу ковыряться.

Он ничего ей не ответил и вошел в подъезд.

За обитой кожзаменителем дверью было тихо.

– Затарились, – прошептал Баров, нажимая на звонок и разгоняя подозрительное безмолвие.

Им ответили после восьмого или девятого нажатия.

– Кто? – спросил мужской голос средней хрипоты и взволнованности.

– Да это соседи снизу, – начал Баров, – под вами стояк забился…

Послышался хруст открываемых запоров.

– Что случилось? – Перед ними стоял типичный представитель сильного пола, находящийся в затянувшемся запое. Всклокоченная шевелюра давно не мытых волос как бы задавала тон всему его нечеловеческому обличью, состоявшему из глаз с лопнувшими сосудами, двухмиллиметровой щетины, застиранной, но удивительно чистой для его состояния майки, рваного на коленках трико класса «тянучки» и китайских сланцев на босу ногу. Разило перегаром так, что у Дарьи выбило слезу.

Баров постоял немного молча, как бы раздумывая, а затем, схватив пьянь за горло, втолкнул его в квартиру. Дарья вошла следом и быстренько прикрыла дверь.

– Скажи мне, Серебряков, где может быть твоя старая подруга Клава?

Поскольку Баров и не думал разжимать хватку на шее, находящийся в пьяном тумане мастер по изготовлению сейфов стал синеть.

– Отпусти его! – закричала Дарья. – Он и так на ногах еле держится.

Он благоразумно послушался ее совета и отпустил Павла Олеговича на волю.

– Ты кто?! – прохрипел Серебряков, бросаясь с кулаками на Антона и налетая на встречный удар.

Тело шлепнулось на деревянный, давно не крашенный пол и застонало.

– Отвечай на вопрос, – поучал Баров. – Где Клава?

Тот больше не рыпался и, собравшись с силами, лишь сел на пятую точку, вытягивая ноги.

– Я ее уже давно не видел. Не нужен я ей стал.

– Так ведь это все она! – воскликнула Дарья, радуясь своей догадке.

– Похоже, ты права, – согласился Антон. – Она хотела подставить его. Слышишь? – Он склонился к Серебрякову. – Тебя баба подставила. Ты, увалень хренов! – Он подхватил его под мышки и, поставив на ноги, потащил на кухню – засранный квадрат два на два.

Вылив в стакан все, что оставалось в бутылке, он дал страдальцу спокойно выпить.

– Теперь отвечай на вопросы. Она просила тебя сделать ей ключи от сейфа начальника?

Мужик супил густые черные брови и медленно то открывал, то закрывал глаза, наслаждаясь разливающимся по телу теплом.

– Зачем ты ему дал водки? – недоумевала Дарья. – Он же теперь совсем нам ничего не скажет.

– Это почему? Скажу-у-у, – подал голос Серебряков. – Я все скажу, если эта б… меня кинула. Зачем она меня кинула? Я ведь ее любил. Теперь мне приходится заглушать боль души водкой.

– Кстати, о любви, – прозрел Баров, – ты занимался с ней любовью в ювелирном магазине? Чтобы тебе было легче отвечать, я скажу, что перед тобой директор этого магазина.

Паша смотрел на торговца сквозь восемь литров водки, судя по количеству стоящих везде пустых бутылок.

– Она любила в необычном месте, чтоб дух захватывало.

– Ясно. Вернемся к ключам. Делал или нет?

– Делал, делал. Еще я ей запасную дверцу принес для сейфа. Мы же выпускаем такие. – Язык его почти не заплетался.

– Антон, Антон… – Дарья попыталась отвлечь его от разговора. – Почему она сдала его?

Баров лихорадочно осмотрел кухню, затем стал осматривать две комнаты, в которых понятие «порядок» отсутствовало как таковое.