Анна молча стояла рядом, дожидаясь конца их беседы.

Наконец немец ушел, и они остались вдвоем. Чтобы выдержать беседу с хозяином дома, Анне понадобился весь ее профессионализм. И упрямая решимость: она не позволит этому наглецу вывести ее из себя!

И что бы он ни говорил ей, Анна улыбалась и ловко уходила от скользких вопросов, ломая голову над тем, почему их тет-а-тет затянулся.

Для такого мужчины, как Лео Макариос, окруженного самыми шикарными, богатыми и аристократическими женщинами высшего света, она всего лишь ходячая реклама его драгоценностей.

Но почему же тогда он не расстается с ней? Единственное разумное объяснение такому поведению заключалось в том, что хозяин драгоценностей вознамерился таким образом привлечь к ним внимание окружающих людей.

Поговорив с очередным гостем, голландским банкиром, Леон взял Анну за локоть и повел к буфетным столам.

– Мистер Макариос, – не выдержала она. – Вам не кажется, что вы уделяете слишком много внимания моим бриллиантам? Разве не пора почтить своим присутствием другие украшения коллекции? Вот, например, стоит Кейт с рубинами…

Она указала движением головы на брюнетку, которая с выражением благоговения на лице слушала дирижера оркестра.

– Как я могу лишить Антала Лукаса новой поклонницы? – насмешливо пробормотал Лео Макариос. – Причем такой молодой и красивой.

Анна широко раскрыла глаза.

– Это Антал Лукас? – Даже она, далекая от мира музыки, слышала об этом всемирно известном дирижере.

– Вы желали бы с ним познакомиться?

– Могу обойтись. Да и ему уже наверняка порядком надоели восторженные поклонницы.

– Честно говоря, мне трудно представить, чтобы вы кем-то или чем-то восторгались бы. – Его голос внезапно стал суше. – На вас явно не произвели особого впечатления даже драгоценности, которые сейчас на вас, хотя, уверен, каждая присутствующая здесь женщина вам завидует. Анна подняла на него глаза.

– Это просто умело обработанные кристаллы… Они красивы сами по себе, а вовсе не потому, что дорого стоят.

– Но это бриллианты работы Левантски! И они представляют собой настоящие произведения искусства, – резко произнес Лео.

Она пожала плечами.

– Да, такое же произведение искусства, как и музыка Моцарта… а чтобы ею наслаждаться, не нужно платить миллионы!

На нее взглянули темные глаза. Анна заметила, что они еле заметно сузились. Глаза хищника, приготовившегося к прыжку. Она не отвела взгляд. С какой стати?

– Меня предупреждали, – с подчеркнутой мягкостью проговорил он, – что вы отличаетесь строптивостью. Бросьте это!

Она вежливо улыбнулась, чувствуя приток адреналина в крови.

– Как мне относиться к вашим словам, мистер Макариос? Как к еще одному распоряжению?

Он долго смотрел на нее.

– Перестаньте бороться со мной, – наконец тихо сказал он. – У меня и в мыслях нет причинить вам зло. Наоборот, я искренне восхищаюсь вами. Вы действительно невероятно красивы…

Анна открыла рот, собираясь сказать что-нибудь едкое в ответ. Но неожиданно все слова вылетели у нее из головы. Мало того: возникло странное ощущение, что люди вокруг исчезли. И остался лишь этот мужчина, стоявший так близко, непозволительно близко к ней.

Сердце учащенно забилось, и по венам растеклась жаркая лава желания.

Но самое ужасное заключалось в том, что Анна внезапно со всей отчетливостью поняла: мужчина видит ее смущение и слабость. Недаром на его лице заиграла самодовольная улыбка.

Улыбка предвкушения.

Неожиданно он наклонился и прошептал ей:

– Чуть позже…

Прошептал так тихо, что Анна подумала, будто ей это показалось.