Встретила парня по имени Франсуа. Очаровательный парень. Светлые волосы по плечи, худой и жилистый, и при этом не слишком изнеженный. Художник. Светло-голубые глаза, узкие плечи, маникюр. Острые черты лица, быстрая улыбка, не затрагивающая глаз.

Он усиленно угощал меня белым вином, уговорил уйти из клуба, посадил в такси и повез в тесную, но дорогую квартиру в стиле лофт на Елисейских Полях. Я знала достаточно, чтобы понимать, что эта крошечная квартирка размером с мой шкаф в Иллинойсе стоит в шесть раз больше моего дома. Мне жутко не понравилась его квартира. Там было чисто, мило, пространство было хорошо организованно. Стояла дорогая звуковая установка и огромный плоский телевизор. Практически все свободное пространство занимал кожаный диван. Не знаю, где Франсуа спит. Он усадил меня на диван и вручил мне стакан чего-то зеленого и крепкого.

Он назвал напиток «Абсент». От просто пьяного состояния я перешла к чему-то иному. Мир перевернулся, вспыхнул и замелькал странными цветами. Я почувствовала, как Франсуа стягивает с меня рубашку. Мне это не понравилось. Я не могла сказать ему, чтобы он прекратил, и это вроде как даже нравилось мне. У меня уже несколько дней не было секса после того, как мы занимались с Лукой любовью несколько раз на дню на протяжении нескольких дней. Я была голодна и готова. Но это было неправильно. Франсуа был груб и неуклюж. Стягивая с меня рубашку, он поцарапал меня. Его пальцы сжали мои соски сквозь лифчик, слишком сильно.

Нет. Я не могла произнести это слово, сама не зная, почему.

Вселенная крутилась, сузившись до размера бледных голубых глаз Франсуа, его необычно жестоких пальцев и его худого, гибкого как струна тела, прижатого к моему. Стены должны были быть белыми, но выглядели одновременно голубыми, зелеными и желтыми, дрожа в вихре калейдоскопа.

Был ли в этом странном зеленом ликере какой-то наркотик? Я думаю, да. Мне казалось это тогда и кажется сейчас, пока я это пишу в своей постели в ожидании кофе от персонала отеля. При одном воспоминании об этом меня пробивает дрожь и чувство отвращения.

Меня сподвиг к действию момент, когда Франсуа полез между моими плотно сжатыми бедрами, царапая кожу наманикюренными ногтями в попытке дотянуться до моего уже абсолютно сухого лона. Наконец, он нашел то, что искал, отодвинул в сторону тонкую ткань трусиков, впился пальцем в мое влагалище и попытался двигать им. Я протестующе застонала. Он ошибочно принял это за стон удовольствия и задвигал пальцем сильнее, причиняя мне боль.

― НЕТ! ― наконец, вырвалось у меня сквозь боль и ощущение насилия.

Я оттолкнула его, соскальзывая с дивана.

― Делайла, пожалуйста, подожди. Ты такая красивая. Я хочу тебя, не уходи, моя мадемуазель, ― умолял Франсуа.

Я ударила его по лицу так, что он упал на пол. Подобрала рубашку, схватила босоножки на каблуках за ремешки и, шатаясь, выбежала из квартиры. Оступилась, пролетела три ступеньки вниз, ударилась спиной и копчиком. Подавила желание расплакаться. Мир крутился, трясся, кривился в ужасных пастельных тонах.

Мне было мерзко. Отвратительно. Страшно. Я злилась.

Я выползла на улицу, остановила такси. Пожилой водитель был седой, его морщинистое лицо выглядело по-доброму. Он отвернулся, не особо смотря на меня и не спрашивая, куда меня везти. Я неловко вытащила карточку отеля из кошелька и показала ему.

Он кивнул и хриплым, прокуренным голосом сказал по-французски, что отвезет меня.

Кое-как добралась до номера и рухнула на кровать, предварительно заперев дверь. Я глубоко дышала, дернулась и, наконец, начала всхлипывать. Я уснула, а окрашенный в странные цвета мир все еще вертелся вокруг своей оси. Стыд обжигал горло желчью.

Проснувшись, я поняла, что больше так продолжаться не может.

Я совершила ошибку, и мне придется признать ее и как-то исправить. Никаких больше трусливых побегов по всей Европе.