|
Наличие определенных талантов, которые обычно способствуют положительному развитию и достижению жизненного успеха, не отвратило этих людей от убийства. Напротив, они были полностью поглощены своими личными и семейными проблемами. Можно ли утверждать, что именно эти проблемы обусловили склонность к человекоубийству во взрослом возрасте? Подобные причинно-следственные связи труднодоказуемы, однако разумно предположить, что неудовлетворительное социальное окружение включает также и внешних интервентов в лице учителей, сотрудников органов по работе с несовершеннолетними и врачей-консультантов, к которым направляют для обследования проблемных детей. Примечательно, что 25 из этих 36 мужчин в детском или подростковом возрасте проходили психиатрическую экспертизу или подвергались принудительному лечению. Многие люди, включая родителей, не уделяли должного внимания поведению мальчика, бездействовали и руководствовались ложными представлениями о развитии детей (например, «дети есть дети»).
Со временем основанные на негативных установках стереотипы мышления и взгляды развивались и перерастали в безусловное оправдание насилия над людьми. Большинство убийц имеют схожие поведенческие паттерны на протяжении своего развития, а также отличаются отсутствием успехов в учебе, работе и военной службе.
3 Потребность убивать: стереотипные реакции
Ответы 36 исследованных нами убийц на фундаментальный вопрос о том, что послужило толчком к их первым убийствам, показали, что для группы в целом были характерны: (1) продолжительное добровольное существование в собственном воображаемом мире; (2) увлеченность мыслями о насилии и фантазиями сексуальной направленности. В преддверии первого убийства эти фантазии в основном концентрировались на умерщвлении. Фантазии же, появлявшиеся после первого убийства, часто концентрировались на совершенствовании навыков маньяка. С недавнего времени роль мыслей и фантазий в мотивах и поведении подозреваемых лиц изучается в контексте насильственных преступлений, особенно убийств на сексуальной почве. За последние двадцать лет роль садистских фантазий была объектом внимания целого ряда исследований (Brittain, 1970; Reinhardt, 1975; Revitch, 1965, 1980; Westet al., 1978), в частности, Маккалох и коллеги (1983) предположили, что акты садизма прямо связаны с фантазиями и что фантазии определяют поведение. Анализируя информацию, почерпнутую из наших интервью с убийцами, мы попытались увязать количественные данные с показаниями самих убийц о наличии у них агрессивных мыслей и фантазий, направленных на сексуализированную смерть. Результаты свидетельствуют о том, что такие паттерны мышления сформировались на ранних этапах жизни и существовали в контексте социальной изоляции. Центральная роль фантазирования в процессе формирования мышления у этих мужчин отмечена в высказывании одного из них: «Всю свою жизнь я понимал, что в конечном итоге буду убивать». Она заметна и в высказывании родителя одного из испытуемых: после осуждения сына за фетишизированный разбой он высказал опасение, что переменчивость настроений и замкнутость доведут того «до чего-то действительно ужасного и трагического». Современные представления о стереотипах мышления как о факторах стереотипов поведения (Beck, 1976) в сочетании с исследованиями садистских фантазий (Brittain, 1970; MacCulloch et al., 1983; Ressler et al., 1985) служат основой нашей гипотезы о том, что фантазирование является фундаментом мотивации к убийству на сексуальной почве.
Роль фантазий
В фантазиях маньяка убийство является своего рода компенсацией. Поскольку эти преступники считают, что имеют право на все что угодно и что жизнь к ним несправедлива, фантазия становится для них отдушиной и местом, в котором можно самовыражаться и властвовать над другими людьми. Занимая центральное положение в жизни этих людей, фантазии становятся их личным и ярким представлением об объективной реальности. |
