Я зажмуриваюсь, пытаясь их остановить, чтобы они не капали на пол.
Он делает паузу.
— Я жду счет, — небрежно напоминает он мне.
Счет? Что за садистский мудак. У этого человека явно нет сердца. Раскаленные иглы ненависти к моему мучителю пронзают меня насквозь. Я открываю рот, ужасно, но ничего не выходит. Я пробую снова. Выходит, совершенно неузнаваемый неглубокий вздох:
— Один.
Почти сразу же его рука снова опускается с размаха мне на кожу, но на этот раз я сразу же чувствую жгучую боль. Собравшись, я задерживаю дыхание. Другим, дрожащим голосом называю: «Два», и больше ни звука, чтобы не показать в какой горячей, жгучей боли я нахожусь. Я никогда не испытывала такой боли в течение всей моей уединенной жизни.
Еще один удар падает на меня, и я заглатываю крик. Несмотря на то, что каждый удар попадает на другое место, они все безумно жгут. Я чувствую, будто вся моя попа горит в огне. Я вжимаюсь ладонями в пол, чтобы не извиваться от боли и не ерзать у него на коленях, у меня белеют костяшки на пальцах.
— Три, — хрипло бормочу я. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу его. Я никогда не думала, что можно так ненавидеть кого-то. Я все ближе и ближе приближаюсь к тому, что не могу остановить слезы.
Безжалостные шлепки продолжаются. Боль теперь настолько сильная, что я с трудом успеваю крикнуть: «Четыре». Моя задница горит, я делаю неглубокие вдохи. Ненависть во мне к нему растет в прямой пропорциональности стыду и боли, которые он заставляет меня испытывать. «Уже полпути пройдено», — говорю я себе. И мысль настолько расхолаживает, что я хочу заорать во все горло: «Ну надо же!»
Пятый шлепок падает на болезненную горящую кожу на изгиб ягодицы, и я чувствую, как будто бы умираю от боли, жалящей невероятно. И видно от моего полного унижения, у меня вырывается вой:
— Ооооооуууууу, — в этот момент слезы, вырвавшиеся на свободу, стекают у меня по лицу, как у ребенка. Я не в состоянии говорить и не в состоянии дышать.
— Назови…
— Пять, ты, придурок, пять, — всхлипываю я, все мое притворство и гордость разлетаются вдребезги.
Би Джей
Последний отпечаток от моей ладони на секунду становится белым, потом краснеет до темно-розового, соответствуя остальной части ее задницы. Осталось еще три удара до конца, но ее защита уже сломлена. Она открыто всхлипывает, и я понимаю, что следующий удар вызовет крик во все горло.
Но это не то, что я хочу.
Конечно нет.
Ее красиво покрасневшая и разукрашенная задница лежит на моих коленях, а мой нос наполнен запахом ее возбуждения. Я напряжен и возбужден. Мой член стоит, как деревянный, упираясь в молнию брюк. Я очень хочу ее трахнуть. У меня просто руки чешутся схватить ее за волосы, раздвинуть ее бедра, и вбиться в ее скользкую маленькую киску настолько глубоко, чтобы она запищала от боли и удовольствия, как только ее мышцы, как сумасшедшие сожмутся вокруг моего члена. Я хотел бы опустошить свои яйца в нее, в тот момент, когда она увидит звезды. Трахать ее, да.
Но, конечно, я не делаю этого.
Потому что она маленькая сестренка Джека Идена.
Вместо этого… я отодвигаю немного свой мизинец, который почти соприкасается с внутренней поверхностью ее бедер, ее киской. Я кладу ладонь на пару секунд на ее кожу, мой мизинец почти касается переливающейся красно-розовым плоти. Сейчас, в следующий раз я шлепну ее киску. Медленно я поднимаю руку, она замирает в воздухе на мгновение. Ее нежная кожа светится влагой. Тогда я разрешаю себе размахнуться и опустить ладонь.
Она вздрагивает от шока и раскаленной до бела похоти.
Мой мизинец опускается как раз в ее влажные складки. Я улыбаюсь от удовольствия. |