— Слава Богу! Это самое главное, — Саня отер мокрое от дождя лицо. — Где она?

— Идите под зонт.

— Что случилось?

— Надеюсь, ничего из ряда вон выходящего. Я сам хотел спросить вас, но не смог дозвониться.

— Простите, — Саня с трудом перевел дыхание. Захлестнувшая горло петля ослабла, но мысли путались. — Я звонил по всем телефонам… Никакого ответа. Чуть с ума не сошел.

— Ну-ну, не стоит распускать нервы. Они еще могут понадобиться. Лучше расскажите, что вам известно, а я уж после поделюсь. Договорились?

— Конечно, о чем речь… Собственно, мне ничего не известно, — Саня изумленно развел руками, словно до него вдруг дошло, что рассказывать в сущности нечего. — Ушел, а когда вернулся, очутился перед запертой дверью. Вот и все. Остальное — эмоции.

Его исповедь уместилась в несколько рубленых фраз. Смирнов лишний раз убедился, что за квартирой следили.

— Вы когда ушли? В котором часу?

— Что-то около двенадцати.

— И куда, если не секрет?

— Это важно?

— Никогда не знаешь заранее, что может понадобиться.

— Меня вызвали в редакцию, а на обратном пути я заехал в турагентство. На все — про все ушло часа три.

— Собрались за бугор?

— На Крит.

— Надеюсь, не один?

— Н-нет, не один, — поколебавшись, ответил Саня. — Это имеет значение?

— Боюсь, что так… Пока вас не было, Ларису Климентьевну увезли.

— Кто? — взвился Саня. — Куда?

— Не надо забывать, она все-таки дама замужняя, — осторожно заметил Смирнов.

— Но Кидин в Гамбурге!

— Вы так думаете? — многозначительно улыбнулся Валентин Петрович.

— Я же звонил. Какой-нибудь час назад.

— Самому? Зачем, интересно?

— Хотелось хоть что-то узнать.

— Не лучший способ.

— Понимаю. Плохо соображал. Надо было сразу же обратиться к вам… Собственно, я так и сделал, когда мне сказали, что он в отъезде.

— Как хозяин прикажет, так секретарша и скажет, — сострил Смирнов, окончательно определив линию поведения.

— Значит, вернулся?

— Считайте, что так.

— Тогда все понятно, — закивал Саня, тяжко вздохнув. — Но почему она мне не позвонила?

— Вот этого я знать не могу. Но вы войдите в ее положение… Да и Ивана Николаевича, откровенно говоря, понять можно. Всяк борется, как умеет.

— Что же мне делать?

— Самое лучшее — ничего. Взять себя в руки, успокоиться и набраться терпения. Уверяю вас, она сама даст знать о себе.

— Вы, случайно, ее не увидите?.. Впрочем, не надо, простите… Я понимаю деликатность вашего положения.

— Не думаю. Оно значительно сложнее, чем кажется, но это мое дело.

— О вашем Олеге есть вести? — Саня виновато поежился. За собственными треволнениями он забыл о чужой беде.

— Нет.

— Извините.

Не далее как вчера, Всесвятский встречался с Корниловым. В «почтовом ящике», ще вроде бы начал работать Олег, никаких списков не обнаружили, но Константин Иванович не терял надежды. Трое арестованных опознали сына по фотографиям. Он числился аспирантом.

Смирнов обдумал три варианта действий. Если удастся засечь при прослушивании место, ще содержится Лариса Климентьевна, он все сделает сам, без чьей бы то ни было помощи.