|
Нет, ну ее к монахам, ребята, такую огневую поддержку, так и меня самого положить недолго. Бывший старикашка яростно тряс мой попавший в плен ботинок, меня мотало из стороны в сторону, поэтому я никак не мог толком прицелиться в него без опасения засадить пулю себе в ногу. Силища у этого урода была неимоверная, и если бы он схватил меня из более удобного положения, то наверняка давно бы уже повалил. Мое счастье, что он не мог сейчас подняться во весь рост. Однако его ноги начали конвульсивно подрагивать; в какой-то момент уродцу даже удалось согнуть правое колено и упереться в пол. Похоже, причудливый организм стремительно залечивал нанесенные повреждения, и вот это уже была совсем не внушающая оптимизма перспектива, как говорит обычно один страус, попадая в аналогичные переделки. Поняв, что на своих двоих я стою крепко, человекообразное чудовище с бугристой пергаментной кожей изменило тактику и начало понемногу подтягивать себя ко мне по полу. Оно подняло уродливую голову, напоминающую ночной кошмар художника Гигера, и посмотрело на меня единственным оставшимся глазом. Его кривая пасть, прорезавшая морду от уха до уха, словно кто-то глубоко полоснул ножом чуть выше подбородка, изогнулась в ехидной ухмылке — по крайней мере, мне так показалось. Правой лапой-трезубцем оно торжествующе ударило в пол рядом с моей свободной ногой, глубоко вонзив когти в пол, и я едва успел нелепо подпрыгнуть, словно страус, уходя от удара. Надо было что-то срочно предпринимать, пока эта образина не поднялась и не начала отрывать от меня сочные кровавые эскалопы. Ребята временно прекратили огонь, опасаясь попасть в меня, и застыли в замешательстве, не зная, как мне помочь. А я без посторонней помощи не был в состоянии отцепить упрямую тварь. Я припал на колено, не в силах больше скакать на одной ноге — левой рукой монстр по-прежнему трепал мой армейский ботинок с энтузиазмом терьера, поймавшего крысу. Трехпалая лапа с огромными когтями мелькнула перед моим лицом, и я дернул головой, как испуганная цирковая лошадь. Тварь подтащила себя совсем близко ко мне. Следующий ее удар должен был прийтись мне как минимум между ног, однако тут проснулся наконец Калбасенда. Он самоотверженно бросился вперед и от души врезал прикладом винтаря по бугристому затылку мерзкого существа. Бывшему бомжу это не нанесло особых телесных повреждений, однако он на мгновение отвлекся и перестал яростно меня шатать, оскалившись острыми зубами на мигом шарахнувшегося в сторону Калбаса-сан. Этой доли секунды относительного покоя мне вполне хватило, чтобы с размаху воткнуть ствол автомата в пустую глазницу монстра и выжать спуск, уже не заботясь о том, чтобы очередь непременно вышла короткой, на счет «двадцать два». Череп бомжу все-таки разнесло. Броня у него, конечно, была мощной, а скорость регенерации — ураганной, однако осколки все же бодро брызнули по всей комнате, и я наконец сумел выдернуть ботинок из разом ослабевшей клешни чудовища, а потом и ствол АКМК из кровавой мозговой каши, в которую превратилась голова монстра. Против такого железобетонного довода, как очередь из «калаша» непосредственно в мозг, возразить ему оказалось нечего. Сталкеры осторожно приблизились, не спуская дымящихся стволов с трупа монстра. Он по-прежнему имел две нижние и две верхние конечности, а также голову, но кроме этого уже почти ничем не напоминал гуманоидное существо — запущенный в начале схватки процесс метаморфоз превратил его в нечто невообразимое, угловатое, исковерканное, насекомообразное, абсолютно чуждое человеческому сознанию. |
