|
Мы ворвались в помещение, стреляя на уровне груди, уничтожая все, что было выше макушки двенадцатилетнего мальчика. Комната наполнилась пронзительным визгом пуль. Впавшая в боевое безумие Хабанера рвалась дальше, в боковые двери, за которыми начинались те ответвления коридора, в которых мне вчера побывать не довелось — видимо, она чуяла Меченого и точно знала, где следует его искать. Мы устроили знатный переполох. Приятно вспомнить. Монолитовцы в бункере были хоть и вооружены, но без экзоскелетов, а большинство вообще без какого-либо защитного снаряжения, поэтому мы дырявили их одного за другим, быстро зачищая территорию и неудержимо продвигаясь вперед. Внезапно из-за распахнутых ворот впереди донесся тяжелый удар, от которого содрогнулся пол под ногами. За воротами открывался просторный машинный зал, похожий на тот, в котором мы когда-то расстреляли группировку «Грех». Только здесь не было цистерн с загадочным горючим веществом, что не могло не радовать. Посреди зала возвышался железный помост, на котором яростно извивалась Хабанера, придавленная огромным железобетонным блоком. Над ними еще подрагивала массивная стрела крана, видимо, только что избавившаяся от многотонного груза. Сперва я решил, что химера бьется в агонии, но потом заметил в том месте, где железобетонный профиль придавил ее к помосту, выемку точно по размерам четвероногого мутанта. Возможно, Хабанера и пострадала немного, но она была скорее просто обездвижена, чем полураздавлена. Кажется, тут все было продумано до мелочей. Меченый явно ждал нас. Он стоял перед пультом, с которого управлял краном, и манипулировал кнопками. Увидев нас, он дружелюбно помахал рукой, и за нашими спинами тут же с грохотом захлопнулись двери машинного зала, а потом сам собой задвинулся засов. Телекинез в действии, мать его по всей степи. Впрочем, засов — это, наверное, уже было лишнее. Потому что едва переступив порог, я почувствовал себя так, словно влип в огромную каплю меда. Я не мог пошевелиться, не мог нажать на спуск, чтобы еще раз продырявить дырявую башку Меченого. Мои руки ослабли настолько, что я уже не мог удержать гаусс, и он упал мне под ноги. Насколько я понимаю, остальные члены карательной экспедиции чувствовали себя не лучше. Один только Витек, нагнув лобастую голову, медленно двигался в сторону Меченого, словно преодолевая сильное встречное течение: для того чтобы остановить мощного излома, требовалось приложить телекинетическое усилие побольше, чем к обычному человеку. Папаша то ли не понимал этого, то ли у него уже не хватало сил на такое количество народу, только Витек по-прежнему упорно шагал к помосту, хищно загребая воздух правой рукой-трезубцем. Нет, может быть, Меченый и обезумел еще больше, чем раньше, но едва ли настолько, чтобы не понимать таких простых вещей. Скорее всего, у него банально не хватает сил... и это следует отметить, если я планирую как-то исправлять создавшуюся ситуацию. Если папаше придется удерживать еще один-два лишних объекта, он вполне может надорваться, как та жадинка. Осталось только придумать, откуда взять те самые один-два лишних объекта, которые Меченому должно взбрести в голову удерживать. Увы, кроме нас самих, рассчитывать тут больше не на кого. Преодолевая нешуточное сопротивление, излом приблизился к пульту. Я видел, как на его лбу вздулись от напряжения широкие сиреневые вены. Меченый наблюдал за ним внимательно, с любопытством, но без тревоги. |
