|
.. — тут же расстроился Синяк, но я не дал ему закончить: — Все нормально. Ты не виноват. Получишь потом у Палыча за полный день. Синяк повеселел и, раз уж так поперло, с ходу попытался выжать из ситуации максимум: — Слушай, Хемуль, с утра не похмелялся! И в кармане ни карбованца. А? Мне бы червончик хотя бы до завтра. Трубы горят, что твоя жарка... — На. — Мне сейчас некогда было обсуждать с ним всякие пустяки, и я сунул ему двадцатку. Алкаш аж затрясся от предвкушения и благодарности: — Хемуль, да ты ж мне первейший... Да ты ж... Ты ж настоящий человек, не то что!.. — Палыч потом с тебя вычтет, — вернул я его с небес на землю. — Удержит из зарплаты. Все, дуй в магазин и не светись тут до вечера. Радужное настроение Синяка не смогло поколебать даже такое мое коварство. Он сунулся в дыру в заборе, однако, будучи человеком ответственным, все-таки выглянул уже с той стороны и озабоченным шепотом поинтересовался: — А вечером-то что, приходить, что ли? — Сгинь! — рассердился я. — До завтра! Сказал же: сам отработаю! На кой ляд ты мне тут вечером? — Сам сказал, — буркнул Синяк. — Ну, если нет, физкульт-привет тогда. Алкаш исчез за забором, а я решительно вывернул из-за угла и двинулся ко входу в котельную. Возле черной металлической двери был припаркован джип миротворческих сил. Я дружелюбно козырнул двумя пальцами сидевшему за рулем негру в голубой каске, который флегматично жевал жвачку и гипнотизировал муху, лениво ползающую по внутренней стороне лобового стекла. Ооновец скользнул по мне безразличным взглядом, но никак не дал понять, что увидел меня. У господ из-за океана остро развито чувство собственного достоинства, как у того страуса; замечать рядовых граждан вассального государства, если они не совершают противоправных действий, — определенно ниже их достоинства. Я ссыпался вниз по металлической лесенке, старательно изображая, что страшно спешу. — Привет, Палыч! — крикнул я еще издали, чтобы меня было слышно в бытовке котельной. — Прости, я малость припоздал... — Вот и он, господин капитан! — донесся из-за котла неестественно оживленный голос напарника. — Я же говорил, подождите пару минут — наверняка прибежит... Я вильнул между гудящими бойлерами, обогнул зацементированный в пол нагревательный котел и заскочил в бытовку. За стареньким колченогим столом, сохранившимся еще с советских времен, сидели кочегар Палыч и капитан миротворческих сил Йоханссон, более известный среди вольных бродяг как Шведская Спичка, полномочный представитель местной комендатуры. Перед Шведской Спичкой стоял стакан с недопитым чаем — гляди-ка, не побрезговал господин европеец скромным местным гостеприимством. Знатный либерал. — О, у нас гости! — изобразил удивление я. — Здравия желаю, господин капитан! — Здравствуй, сталкер, — сдержанно отозвался Спичка, буравя меня пристальным взглядом бесцветных глаз. Я обернулся через левое плечо, посмотрел в проход между бойлерами. Обернулся через правое. — Вы что-то путаете, гражданин начальник, — заявил я, снова повернувшись к нему. |
