— И тебе, Гусь, вчера, — припечатал он. — И еще спасет не раз, если на ровном месте борзеть не
будешь. Вскочил и побежал, куда сказали, салага.
Сталкеры — птицы в принципе вольные, но без военной дисциплины клановым бойцам не прожить. Поэтому нам не потребовалось обозначенных семи с
половиной минут, чтобы в темпе вальса очистить помещение. Помятые, сонные и контуженные, мы столпились у крыльца дома Доктора, на неогороженной
вытоптанной лужайке, заменявшей ему двор. Сердито заворчал на нас псевдогигант, стоявший в дальнем конце площадки, словно часовой, — видимо, Доктор
все-таки починил свой биологический танк, который американцы подбили в мой предыдущий визит. А может, это уже был другой. В лицо я этих тварей не
различаю.
— Ну, чего встали?! — возмутился Енот. — Хватит потягиваться! Распоряжение было не выйти из дома, а вообще валить отсюда без оглядки!
— По болоту?.. — обреченно вздохнул Бахчисарай. Похоже, вчера, когда они с Мухой волокли бесчувственного Енота к Доктору, ему досыта пришлось
хлебнуть горя на местной полосе препятствий.
— Доктор сказал, что берег временно открыт, — сказал Енот. — По берегу уйдем.
— Я вот так и знал, что он сам закрывает берег от посторонних, — с досадой сказал Муха. — Интересно, как он это делает? Господи, какие мозги
пропадают в этой глуши!..
— Ты-то сам как? — негромко спросил я у Енота, когда мы, развернувшись в колонну с Патогенычем во главе, с опаской двинулись по хлюпкому
берегу: этот участок всегда считался абсолютно непроходимым, и хотя мы полагались на слово Доктора, пуганое подсознание никак не желало поверить до
конца, что путь свободен. — До бара «Сталкер» дотянешь? Мне туда ходу нет, я там вчера рога метал во все стороны, что твой бык-рогомет, но вас по
всем понятиям вроде не должны принять в ножи за мои художества.
— Подташнивает малость, — скривился Енот. — И такое ощущение, будто по мне всю ночь на асфальтовом катке ездили. Атак ничего, спасибо Доктору —
почистил, да еще на дорожку пару инъекторов дал, если совсем худо станет... — Он помолчал. — Меня другое беспокоит. С чего бы он так всполошился?
Даже не объяснил ничего...
— Это в его стиле, — хмыкнул я.
— Не объяснить ни черта — да. В этом он весь. А вот выгнать недолеченного пациента под утро на улицу — нет и нет. И это мне очень не нравится.
Очень.
— То есть я, конечно, могу представить, что он способен на такое, — проговорил я. — Но только в одном случае...
— Вот именно, — серьезно проговорил Енот. — Если оставаться у него пациенту опаснее, чем бежать куда глаза глядят. Помнишь, когда его пытались
атаковать военсталы? Он сначала разогнал весь свой лазарет, а потом принял бой в одиночку. И, между прочим, отбился.
— Причем выгнал он нас слишком поспешно, — добавил я. — Сдается мне, дело суперсрочное, если он не удосужился даже намекнуть, что случилось.
— Может, и так. А может, просто не захотел нас подставлять. Ведь те ребята, что здесь тогда были, тоже встали бы за него стеной и порвали любых
военсталов. Но он им специально ничего не сказал — чтобы жертв было поменьше.
— Думаешь, затевается что-то шумное? — Я с сомнением прищурился. |