Но прежде чем кто-либо успел шевельнуться, брат Асклепиус с глухим стуком рухнул на пол. Торквин резко развернулся и, придушенно вскрикнув, едва не выронил рюкзак.

Когда он попятился от койки, нам стало видно, что на ней сидит Марко Рамсей.

– Прошу прощения, – сказал он, глядя вниз на врача. – Я что-то не то съел?

Карассарим

– Он что… – пискнула Элоиза.

– Ты не… – начал я.

– …голоден? – закончил за меня Марко. – Да.

Элоиза издала такой громкий вопль радости, что он поставил брата Асклепиуса на ноги. Девочка запрыгнула на койку и обняла Марко.

Касс зайцем скакал с другой стороны, не переставая орать:

– Онтяоревен!

– И… Извините… – пробормотал Асклепиус, в шоке уставившись на Марко. – Подобного… никогда со мной не происходило.

Это на самом деле было невероятно. Марко победил смерть. Опять.

– С возвращением, – сказал я, – мальчик с тысячью жизней.

Марко притянул меня к себе и едва не придушил в изгибе между шеей и плечом.

– Что бы ты ни сделал, брат Джек, – проникновенно произнес он, – спасибо.

Я сам не был уверен, что именно я сделал.

Воспользовавшись тем, что усевшийся на койку Касс принялся в подробностях пересказывать последние события, я выпрямился и взглянул на зажатый в ладони осколок локулуса размером с пятицентовую монету. Что же все-таки произошло?

– В высшей степени удивительно… – услышал я голос Алии и почувствовал на своем плече ее руку. Она стояла рядом со мной и, улыбаясь, смотрела на Марко.

Рюкзак.

Я скользнул взглядом на рюкзак с двумя локули, который продолжал лежать на полу. Одной ногой я осторожно толкнул его к окну.

Но в тот момент этого никто не заметил.

– Вы знали, да, Алия? – спросил я. – Вы спросили, как долго он был мертв. Время смерти имеет какое-то значение?

Алия отвернулась:

– В истории достаточно описаний о возвращении к жизни тех, кого считали мертвыми. Общественность всякий раз приходила в буйный восторг, называя это чудом, божественным вмешательством и так далее. Но подобное происходит лишь в первые несколько минут после остановки дыхания. Человеческий организм переходит в своего рода состояние неопределенности… обратимую кому. Это пережившие ее рассказывают о белом свете, ангелах и херувимах, божественной музыке и прочем. Учитывая, как необычайно силен твой друг, я предположила, что это его состояние продлится дольше обычного. По крайней мере… я на это надеялась. Поэтому приказала врачу не мешать тебе.

Я улыбнулся:

– Спасибо.

Когда она вновь посмотрела на меня, у нее был совсем другой взгляд. Мягкий и открытый.

– Меня восхитила твоя решительность. И твой ум. Жаль, что я не знала кого-то похожего на тебя, когда была моложе.

Я кивнул, вспомнив, что она рассказала мне в ее кабинете:

– Вы потеряли своего брата… Османа.

– У тебя отличная память, – отозвалась она.

– Его забрала Артемиссия в Галикарнасский мавзолей, – продолжил я.