— Что за черт…

— Этого и следовало ожидать! — Марк осторожно распутал волосы Рона и вытащил из них кусок шпагата. — Твоя бельевая веревка, приятель.

Рон молча уставился на шпагат. На его рубашке и брюках болтались бельевые прищепки и скрепки для бумаги, а веревка обмотала его шею и запуталась в волосах.

— Нет… — прошептал он.

В дверях появилась Жасмина со своей медицинской сумкой:

— Что случилось?

Вслед за ней вошли заспанные и растерянные Сенфорд и Алексис. Абдула протиснулся между ними и вопросительно посмотрел на Марка.

— Он запутался в темноте в своей веревке.

— Нет…

— Ты можешь встать?

— Лучше сначала я его осмотрю, — поспешно вмешалась Жасмина.

— Нет… я в полном порядке…

Марк помог Рону встать на ноги. Он с содроганием освободил свою шею и руки от веревки и озадаченно уставился на пленки.

— Ну пойдем же, — дружелюбно сказал Марк.

Но Рон в сердцах отвернулся.

— Слушай! В палатке кто-то был! Говорю тебе! Оно было длинное и покрытое чешуей, и оно напало на меня. Оно напало на меня, черт бы его побрал! Оно хотело сорвать с меня волосы!

Марк крепко схватил Рона за руку.

— Ты ошибаешься. Здесь совершенно никого не было. Я лично расстегнул молнию, и уж поверь мне, никто не смог бы мимо меня прошмыгнуть. Ты работал в темноте и случайно запутался в веревке…

Рон отдернул руку.

— Клянусь тебя, здесь что-то было! Я даже слышал, как оно дышало!

Жасмина достала из сумки шприц и начала его наполнять, но как только Рон это заметил, он тут же отскочил в сторону.

— Нет, ни за что! Никаких уколов! Черт возьми, ну почему вы мне не верите?

Марк развел руками:

— Рон, здесь ничего не было…

Рон развернулся на каблуках и стремглав бросился прочь.

Силы Марка были на исходе. Но вопреки предостережениям Абдулы и просьбам Жасмины он продолжал работать, несмотря на жару, которая была настолько невыносимой, что даже феллахам пришлось сделать перерыв. Абдула стоял рядом с Марком и держал у него над головой зонт от солнца, пока тот с губками и кисточками в руках ползал на четвереньках перед дверью гробницы. Она была выкопана больше чем наполовину, и уже были расчищены почти все ступени лестницы. Теперь можно было различить три последующих горизонтальных ряда иероглифов, и, наконец, показались печати царского города мертвых в Фивах, на каждой из которых была изображена собака с девятью пленниками. Печати были нетронуты.

Вдруг Марк увидел нечто, что заставило его взять в руки увеличительное стекло. На каменной двери виднелись вертикальные царапины, и казалось, что они шли до самого порога, который все еще был засыпан песком.

— Что могут означать эти линии?

— Даже не знаю. Они начинаются где-то на высоте двух метров и уходят глубоко в песок. Похоже на следы когтей.

Пока Рон возился с лупой, Марк обратил внимание на его руки. Они были покрыты черными синяками.

— Думаешь, управимся до завтра?

— Похоже на то.

Марк поднес к губам стакан с виски, но не стал пить, а пристально посмотрел на Рона, который, сидя по-турецки на своей кровати, продолжал вертеть в руках разбитую лупу.

— Рон?

— Что?

— Как ты?

Боль и негодование отразились в голубых глазах Рона.