Перед ними простиралась равнина, настолько пустынная и одинокая, что душа готова была кричать от отчаяния. Они смотрели на груды камней, единственное, что осталось от некогда роскошного города Эхнатона, и пытались создать в своем воображении из разрушенных стен и песчаных дюн картины богатых белых дворцов и окаймленных деревьями аллей. Но это было нелегко.

Чем дальше удалялись они от Нила и плодородных полей, тем отчетливее вырисовывались перед ними отвесные склоны известковых гор. Скалы представляли собой древние отвалы голой горной породы, которые походили на уменьшенную копию Большого Каньона — доисторический ландшафт, разрушенный до геологических слоев. Когда вдали показались палатки лагеря, Марк вытер со лба пот и подумал: «Кажется, время здесь остановилось.»

Когда машины наконец остановились, все подождали, пока уляжется пыль. Сквозь облако пыли они увидели, что переехали Королевское Вади, а потом обогнули каменное предгорье, которое врезалось в равнину на южном берегу сухого русла. У подножия предгорья в лучах вечернего солнца можно было различить множество стен высотой около метра, которые напоминали лабиринт. Это были остатки поселения, именуемого на языке египтологов «рабочим поселком», который представлял собой небольшую колонию, где во времена фараонов в стороне от города жили рабочие, строившие гробницу, и их семьи. Все говорило о том, что во многих помещениях снова живут люди. Нанятые Абдулой рабочие предпочли разбить свой временный лагерь, чтобы сэкономить на ежедневной дороге из отдаленных деревень.

На другой стороне предгорья было расставлено по кругу семь просторных белых палаток. Они расположились у подножия отвесной скалы, которая защищала их от ветра, а в первой половине дня и от солнца. Генераторы гудели под временным навесом, откуда ко всем палаткам был протянут кабель. На расстоянии тридцати метров от лагеря находились две душевые кабины и два туалета.

Было самое жаркое время суток. Путешественники вяло вылезли из «лендроверов», отряхнули пыль с одежды и недоверчиво осмотрели лагерь. Рон, самый энергичный из всех, тут же схватился за свою камеру. Он бегал туда-сюда и делал снимки всех членов экспедиции, чтобы запечатлеть настроение при вступлении в лагерь.

Абдула начал резким голосом отдавать приказы двум феллахам, поспешившим на помощь из рабочего поселка. Из лагеря можно было увидеть их свернутые постели и костер среди руин. Марк обошел лагерь, внимательно все осмотрел и проверил, как все подготовлено.

Остальных участников экспедиции развели по палаткам. Четыре палатки были предназначены для жилья: Холстиды в одной, Рон и Марк в другой, Хасим и Абдула в третьей, а в последней Жасмина Шукри со своим медицинским оборудованием. Пятая палатка должна была служить Рону фотолабораторией, шестая была отведена для работы, в ней находились инструменты для раскопок, измерений и лабораторного анализа, а седьмая, самая большая, должна была стать общей комнатой, в первую очередь для совместных трапез.

Марк остановился, наблюдая за Сенфордом и Алексис Холстид, которые шествовали в свое жилище, а три феллаха тащили вслед за ними багаж. Холстид предъявил определенные требования относительно условий размещения, и Марк в глубине души надеялся, что Абдуле удалось их выполнить.

Когда они исчезли в своей палатке, Марк не спеша пошел дальше. Вдруг он почувствовал, что какое-то насекомое, пролетая, задело его по лицу. Он хлопнул по нему и поднял голову, чтобы еще раз получше прицелиться, но тут же остановился. Прикрыв ладонью глаза от солнечного света, он посмотрел вверх, на вершину скалы, которая на несколько сотен метров возвышалась над лагерем. Там наверху стояла молчаливая фигура, выделявшаяся на фоне голубого неба и наблюдавшая за оживленным движением внизу.

Марк стоял, задрав голову, пытаясь получше разглядеть силуэт на скале. Потом он опустил руку и стал искать Абдулу.

Он знал, что по возвышенности над Вади проходит старая дорога, построенная еще солдатами Эхнатона и используемая иногда местными гафирами во время их обходов.