– Я вижу по медкарте, у вас с суставами проблемы. И сердце не очень здорово, – заметил доктор.

– Это мелочи… Так, коленки барахлят иногда…

– И операция была на суставы восемь месяцев назад, – подхватила я.

Мне обязательно нужно было проследить за лечением: сын Фаины Эдуардовны очень волновался за её здоровье и просил не потакать ее харахоренью.

– Не преувеличивай, – насупилась Фаина Эдуардовна, а после подался к врачу: – Знаете, я прекрасно себя чувствую, прямо не по годам… Это они все из меня старуху делают, а я ещё ого го го!..

– Не сомневаюсь, – усмехнулся тот. – Но давайте все же проведём небольшой осмотр, и я решу, что с вами делать. Может, я вам только дискотеку пропишу?

– Я ее сама себе пропишу, – хихикнула Фаина Эдуардовна. И прищурилась, глядя на его бейдж: – Максим Витальевич, значит…

Я и сама давно порывалась рассмотреть его имя, но Фаина Эдуардовна, как всегда опередила.

– Так точно, – доктор с неизменной улыбкой уже сам продемонстрировал бейдж.

– Корнеев? – встрепенулась Фаина Эдуардовна. – А это не ваш отец Виталий Сергеевич Корнеев, хирург ортопед?

Улыбка застыла на лице терапевта:

– Да, это мой отец.

– Надо же! – всплеснула руками старушка. – Он же мне операцию делал! Врач от бога, золотые руки! Теперь я вижу, как вы похожи!

– Я часто это слышу, – Максим Витальевич поднялся и снял с шеи фонендоскоп. – Давайте все же перейдем к осмотру.

– Ох, но у меня платье не очень удобное, – вроде как засмущалась Фаина Эдуардовна.

– Можете не раздеваться, все, что надо, я услышу и так, – успокоил он ее, обходя стол.

– Алису тогда тоже послушайте, – заявила Фаина Эдуардовна, поворачиваясь к нему спиной. – Она сегодня утром кашляла.

– Кашляла? Я? – от такого заявления у меня и правда перехватило дыхание, и я кашлянула.

– Вот видишь. Кашляешь же, – невозмутимо протянула моя подопечная.

– Я просто подавилась!

– И все равно… Лишнюю инфекцию разносить не стоит.

– Фаина Эдуардовна! – я посмотрела на нее с возмущением.

– Уже семьдесят восемь лет как она самая.

– Давайте успокоим Фаину Эдуардовну и исключим у вас инфекцию, – Максим Витальевич сделал шаг ко мне. Его глаза смеялись.

Я набрала в грудь побольше воздуха – и с шумом выдохнула. Поднялась и повернулась к нему спиной:

– Раздеваться тоже не буду.

– Вам это и вовсе не надо. Сарафан открывает все, что следует. Только сделаем вот так, – и он приподнял мои волосы, осторожно перебросив их мне через плечо на грудь. Его пальцы задели обнаженную кожу на спине, и по ней побежали мурашки. Я сглотнула.

Фонендоскоп стал медленно перемещаться по моей спине, и впервые это обычное медицинское действие вызвало у меня столь неоднозначно эмоциональный отклик.

– У вас учащенное сердцебиение, – заметил Максим Витальевич. Я не видела его лица, но была уверена, что он все так же улыбается.

– Я так и знала! – раздался голос Фаины Эдуардовны. – Тахикардия!

– Нет у меня никакой тахикардии, – нервно отозвалась я.

– Фобия белых халатов? – спросил Максим Витальевич. – Поворачивайтесь.

«Фобия вас», – чуть не вырвалось у меня. Но вслух соврала:

– Есть такое, – и нехотя изменила положение.

Теперь мы смотрели друг на друга. Зелёные глаза, усмешка, маленькая ямочка на щеке… И выше меня почти на голову… Сердце решило подтвердить диагноз Фаины Эдуардовны, ещё сильнее разбушевавшись в груди.