Может, правда задушить ее как нибудь, а? И удрать за границу с Настей? Он устал. Устал от вечного риска, от необходимости приносить в жертву приятных зачастую парней. Устал жить скромно, когда на его счетах за границей была уйма денег. Чего ради убивать, если ничего нельзя тратить? «Погоди до поры», – вечно твердит мамаша. А когда она, эта пора, наступит? Когда он станет таким же вот неуклюжим и старым, как она?!

– Короче, так… – Она повернулась к ним, взглянула холодным, не терпящим возражений взглядом. – Последнее дело – и разбегаемся.

– Ух ты!!! – недоверчиво выдохнул Дэн.

– Ух ты!!! – с надеждой выдохнула Настя.

– Дэн прав, – вдруг нехотя признала мамаша и покосилась на него с неодобрением или укором, черт ее разберет, змею эту гремучую. – Слишком хорошо – уже нехорошо. Бабла у нас столько, что и внукам хватит. Можно было бы и завязать, но…

– Что «но»? – надула губы Настя, успев размечтаться о белоснежной яхте, уединенном красивом острове и замке на самой высокой скале, поросшей пальмами.

– Есть еще один клиент, которого надо… приложить, – подыскала мать нужное слово.

Дэн тяжело выдохнул и закатил глаза, расставив под длинной скатертью ноги так, чтобы Настина ступня могла беспрепятственно там бесчинствовать. Хоть что то, господи, хоть что то!

– Мне что, снова надо за него замуж выходить?

Настя, ощутив ногой возбуждение, довольно ухмыльнулась, плотнее вжалась спиной в спинку стула, чуть съехав попкой по сиденью, и принялась с силой водить вверх-вниз по ширинке Дэна.

– Нет. Замуж не надо. Тебе вообще не надо будет светиться.

Мамаша поморщилась, уловив методичное колыхание края скатерти. Поняла по Настиной довольной ухмылке и поплывшему взгляду Дэна, чем они занимаются, плюнула и через минуту ушла, плотно закрыв дверь в танцзал.

– Ну, иди сюда, мой ненаглядный, – промурлыкала Настя, выбираясь из за стола. – Иди, я тебя чем то угощу. Чем то лучшим, чем эта мерзкая огненная подливка моей мамаши…

Она пошла к дивану, на ходу задирая платье. На ней даже не было трусов. Эта дрянь никогда не носила нижнего белья. Задрав платье до поясницы, Настя встала коленками на край дивана, уперлась руками в спинку и призывно изогнулась.

– Ну же, Дэнчик, ну! – прошептала она подрагивающим от возбуждения шепотом. – Давай!

Дэн уже успел расстегнуть штаны и спустить их до коленей, когда в самом верху под потолком танцзала, где располагалось узкое, размером со школьный пенал вентиляционное сквозное отверстие, ему почудилось какое то движение.

Да нет, конечно же, не почудилось! Там в самом деле что то загремело. И он даже знал, кто это гремел!

Мамаша подглядывала! Она всегда за ними подглядывала, старая сука. Неспроста же она так быстро смылась отсюда, заметив их кошачьи игры. Наверняка тут же метнулась к своему наблюдательному пункту. У нее в каждом углу такие имелись. Однажды она даже притаилась в шкафу спальни и просидела там целых три часа. Ровно столько Дэн забавлялся с Настей. Он бы и раньше закончил, но заметил присутствие старой ведьмы и продолжал, продолжал, продолжал. Мамаша потом призналась ему, что чуть не потеряла сознание от желания сходить в туалет и от желания… присоединиться.

Теперь ее не испугал промозглый вечер и то, что необходимо было встать на коленки, а то и на живот лечь, чтобы их рассмотреть.

– Старая извращенка… – шепнул он, пристраиваясь к Настиному заду. – Старая затасканная сука!!!

Настя ничего не слышала, принявшись громко стонать.