Примерно в это же время в Джонгке разразилась эпидемия, унесшая несколько жизней. Спасаясь от болезни, районный губернатор приехал в Кийронг со своей очаровательной молодой женой и четырьмя детьми. К сожалению, дети оказались заражены микробами заболевания, похожего на дизентерию, и слегли один за другим. У меня еще оставалось немного ятрена, считавшегося лучшим средством от дизентерии. Я предложил лекарство семье. Это была большая жертва с нашей стороны, но мы оставили несколько доз на всякий случай для себя. К сожалению, лечение не помогло, и трое детей умерли. Четвертому, самому младшему, который заболел последним, лекарства не досталось. Мы страстно желали спасти ему жизнь и посоветовали родителям быстрее послать гонца в Катманду – сделать анализы кала ребенка, чтобы узнать, как его лечить. Ауфшнайтер написал письмо на английском, но оно так и не было отправлено: врачеванием занялись монахи. Они даже вызвали издалека реинкарнированного ламу, однако их усилия оказались тщетными, и через десять дней ребенок умер. Этот скорбный факт в определенной мере оправдал нас: если бы последний ребенок поправился, на нас легла бы ответственность за смерть остальных детей.

Их родители и еще несколько взрослых тоже заболели, но выздоровели. Во время болезни они плотно ели и пили много алкоголя, чем и можно объяснить выздоровление. Больные же дети отказывались от еды, и силы быстро их покидали.

Впоследствии мы подружились с губернатором и его женой, которые хоть и глубоко переживали утрату детей, но успокаивали себя верой в их реинкарнацию. Еще некоторое время они жили в приюте отшельников в Кийронге, и мы часто с ними встречались. Отец, которого звали Вангдула, был прогрессивным и открытым человеком. Он стремился к знаниям и просил нас поподробнее рассказать о жизни за пределами Тибета. По его просьбе Ауфш-найтер по памяти нарисовал карту мира. Жена Вангдулы, двадцатидвухлетняя тибетская красотка, свободно говорила на хинди, который выучила в индийской школе. Супруги были очень счастливой парой.

Спустя несколько лет мы услышали об их трагической судьбе. При рождении следующего ребенка мать умерла. Вангдула сошел с ума от горя. Он был один из самых приятных тибетцев, которых я встречал, и его печальная история глубоко меня тронула.

Летом власти вновь вызвали нас и приказали покинуть Кийронг. К этому времени мы уже знали от торговцев и из газет, что война закончилась. Как известно, после Первой мировой войны англичане сохраняли лагеря для военнопленных в Индии еще в течение двух лет после окончания боевых действий. Меньше всего нам хотелось утратить свою свободу именно сейчас, поэтому мы решились предпринять еще одну попытку проникнуть внутрь Тибета. Страна произвела на нас неизгладимое впечатление, и мы были готовы рисковать всем, чтобы узнать ее лучше. Мы уже свободно говорили по-тибетски и неплохо знали здешнюю жизнь. Что могло остановить нас? Будучи альпинистами, мы имели блистательный шанс исследовать Гималаи и районы, где обитали кочевники. Мы давно оставили надежду на скорое возвращение домой и теперь планировали добраться через северные равнины Тибета до Китая и, возможно, найти там работу. Окончание войны сделало наш первичный план пробраться к японской линии фронта бессмысленным.

Поэтому мы пообещали бонпо покинуть селение осенью, если он, в свою очередь, предоставит нам свободу передвижения. Получив согласие чиновника, мы сделали главной целью всех наших вылазок поиски путей на тибетское плато в обход деревни Джонгка.

Во время этих летних экспедиций мы познакомились с фауной региона. Нам встречались различные животные, включая некий вид обезьян, которые, по-видимому, мигрировали сюда по глубокой долине реки Кози.