- Платье неплохое. Но вот вы...

Что она? Ужасно выглядит?

Из чувства самосохранения Минерва попыталась отвернуться от зеркала. Пэйн сильнее сжал ее плечи, не позволяя пошевелиться. Она пристально смотрела, как его взгляд обшаривает ее тело.

Не в силах дольше выносить эту неопределенность, Минерва взмолилась:

- Ради бога, Колин, что не так?

- Вы прекрасны, - изумленно выдохнул он, словно и сам удивляясь своим словам. - Господи, вы просто восхитительны!

- Нет! Вы ведь знаете, что это не так! - запротестовала она.

- Почему вы в этом уверены?

- Никто не говорил такого прежде. Мне двадцать один год. Если бы я была так прелестна, несомненно, кто-нибудь бы это уже заметил.

Словно размышляя над этими словами, виконт поправил тесьму на рукаве Минервы, а затем сказал:

- Трудно представить, что можно не заметить такую красоту. Может, вы так похорошели лишь недавно.

Она нервно рассмеялась.

- Уверена, в моей внешности не произошло существенных изменений.

Минерва посмотрела в зеркало, чтобы в этом убедиться. Оттуда на нее привычно глянули большие карие глаза, окруженные тонкой латунной оправой. Они располагались на том же самом, что и всегда, округлом лице со смешными губами бантиком. Ну разве что за время путешествия кожа успела слегка загореть и покрыться веснушками - вот и всё...

- Я точно такая, какой была.

- Значит, изменился я, - искренне сказал Пэйн. - Уничтожен. Сражен наповал.

- Перестаньте надо мной подсмеиваться, - ответила Минерва, подумав, что не перенесет боли нового разочарования.

- Я вовсе не шучу, а восхищаюсь вами.

- В том-то и дело! Мне не нужны комплименты. У меня не хватает воображения поверить в их искренность.

Пэйн рассмеялся.

- Мин, из всех, кого я знаю, у вас самое богатое воображение. Вы можете взглянуть на причудливой формы вмятину в камне и тут же представить себе первобытный пейзаж с разгуливающими всюду гигантскими ящерицами. И при этом вы не в состоянии поверить, что красивы?

Она промолчала, не найдя слов для ответа.

Колин задумчиво добавил:

- Может, "красивая" - не подходящее слово. Оно слишком обычное, а вы... исключительная. И заслуживаете исключительных комплиментов - придуманных специально для вас и сказанных от всего сердца. Чтобы у вас не осталось никаких сомнений.

- В самом деле, вам вовсе ни к чему...

- Ш-ш! Сейчас я буду говорить вам комплименты. Искренне. Никакой расхожей чепухи, вроде "волосы цвета воронового крыла". Вам не нужно ничего отвечать, но я очень прошу вас просто стоять и слушать.

Минерва увидела в зеркале, что на лице Колина появилось сосредоточенное выражение, брови сошлись на переносице.

- Однажды, много лет назад, - начал он, - я услышал, как один малый разглагольствовал в клубе о своих путешествиях в Амазонию...

Минерву насторожило такое вступление. У нее возникло ужасное предчувствие, что Пэйн собирается сравнить ее с каким-нибудь диковинным плотоядным растением - из тех, что привлекают добычу своими яркими красными цветам и запахом тухлого мяса.

- Тот малый был энтомологом..

О боже! Еще лучше! Энтомолог? Неужели Колин сравнит ее с гигантским насекомым с волосатыми ногами, которое плюется ядом или пожирает мелких грызунов?

Но она успокоила себя мыслью, что речь, возможно, пойдет о бабочках. Они довольно красивы. Иногда даже прекрасны. Говорят, на Амазонке попадаются бабочки, величиной с тарелку.

- Во всяком случае, там он проводил всё свое время в джунглях, охотясь вместе с аборигенами на жуков.

- Жуков? - Такого поворота она не ожидала.

- Если честно, даже и не помню, на кого сей джентльмен охотился - большую часть его рассказа я проспал. Но вот что я запомнил: в языке того амазонского племени есть целая дюжина слов для обозначения дождя, потому что он там - дело привычное, ибо идет почти всегда, несколько раз в день.