- Я люблю тебя. Люблю за то, что ты - умная, верная, любознательная и добрая. За то, что так часто ты проявляешь бесстрашие, отвагу и решимость. Но и за то, что порой бываешь слабой, потому что тогда я могу быть сильным ради тебя. Люблю за то, что могу говорить с тобой абсолютно обо всем - и твои речи всегда меня удивляют. Мне нравится, что ты не боишься называть вещи своими именами: груди - грудями, а член...

- Прошу прощения, - произнес сэр Алисдэр, - но, ради всего святого, о чем вы тут разглагольствуете?

Минерва, не сдержавшись, рассмеялась.

- Не перебивайте! - раздраженно бросил Пэйн. - Я обещал этой женщине, что буду ухаживать за ней не один месяц, а благодаря вашему геологическому обществу и его глупым, допотопным правилам, придется укоротить сей процесс до пяти минут. Так хотя бы не мешайте мне!

Сэр Адисдэр обратился к его спутнице:

- Если этот человек пристает к вам, мисс... - Он запнулся. - Вы - мисс Хайвуд?

- Да, - мягко ответила она. - Я - мисс Хайвуд. Прошу меня простить за возникшую путаницу. Сожалею, если тем самым вызвала ваше... разочарование.

Смерив ее взглядом, собеседник насмешливо приподнял уголок рта.

- Я всего лишь удивлен, мисс Хайвуд. Просто удивлен.

- Да, да. Она - удивительная женщина. - Колин многозначительно кашлянул. - Еще раз прошу, приятель, не перебивай.

Улыбнувшись, Минерва отвела его в сторонку.

- Не обращай на него внимания. Продолжай.

Теперь, когда они оказались в относительном уединении, глаза Колина наполнились нежностью.

- Как я уже сказал, лапочка, мне нравится, что ты не боишься называть вещи своими именами: груди - грудями, а член - членом. Но больше всего мне нравится, что даже после этой безумной, безрассудной недели, проведенной со мной, когда на чашу весов было брошено твое будущее, твоя репутация, твое сердце, у тебя хватило отваги честно назвать любовь любовью. - Пэйн обхватил ладонями ее лицо. - Потому что это она и есть. Я люблю тебя, Минерва. - В его взгляде вспыхнула ликующая радость, словно он только что сделал потрясающее научное открытие. - Мы любим друг друга.

У нее от волнения перехватило горло.

- Да, любим.

- Я хочу, чтобы мы были вместе до конца наших дней.

- И я тоже.

- Тогда вот.

Отпустив ее ладони, Колин зубами стащил перчатку с руки и попытался снять с мизинца кольцо-печатку. Это оказалось не так-то легко сделать. Пэйн поморщился:

- Я сейчас...

- Не нужно, правда...

- Уже почти снял, - процедил он сквозь сжатые зубы, покраснев от сосредоточенных усилий. - Погоди... Погоди...

Отвернувшись, он почти согнулся пополам, всё еще пытаясь стянуть кольцо с пальца. Минерва начала уже беспокоиться за Колина.

- Получилось! - Тяжело дыша, но с торжествующим выражением лица Пэйн показал кольцо Минерве. - Я не снимал его много лет. Когда-то оно, разумеется, принадлежало моему отцу и досталось мне по наследству. Сначала я носил его на большом пальце, потом на указательном, затем на среднем, безымянном и, наконец, оно пробыло на моем мизинце так долго, что почти стало частью меня. Но теперь я хочу, чтобы его носила ты.

- О нет, я не могу!

- Ты должна! - Колин вложил кольцо в ее ладонь. - Ценнее этой вещи для меня нет, Мин. Ты должна его носить. И тогда я буду знать, что самое для меня дорогое на свете - ты и оно - всегда вместе. Это очень удобно.

Минерва посмотрела на кольцо, затем - на Колина, не в силах вымолвить ни слова из-за обуревающих ее чувств.

- Ты... - Он прочистил горло. - Ты не хочешь выйти за меня?

- Конечно хочу! - поспешила заверить она. - Но я думала, ты не собираешься никуда спешить, желаешь как следует за мной поухаживать. Мне казалось, это для тебя очень важно.

- Это, - Пэйн указал на дверь, за которой уже начался симпозиум, - важно для тебя, а значит, и для меня тоже.