Ной дернул рукой, и спустя мгновение, у нас перед глазами всплыла голограмма неких документов. Я встал из-за стола и приблизился к ней вплотную.

— Женский интернат на базе криобанка? — удивился я.

— Да. Интересно, правда? Особенно, если учесть тот факт, что данные на всех его воспитанниц засекречены.

— Гриф секретности?

— «Особой важности».

Я нахмурился. Ной нервно дернул головой:

— Я не знаю, почему влез в эти документы. Наверное, потому, что, как и тебя сейчас, меня удивил сам факт… Но я стал просматривать имя за именем. Всего двести человек… И потом наткнулся на вот это, — Ной ткнул пальцем в предпоследний ID. — Это номер моей жены.

Я резко обернулся к Ною. Казалось, парень в полной мере овладел собственными чувствами. Он уже не был таким агрессивным, как в начале нашего разговора. Я видел перед собой собранного, отстраненного, замотивированного на результат воина. Такого, который способен на все, лишь бы защитить своих. Он не был безумцем. И не был фанатиком. У него была цель, и он шел к ней, не считаясь с последствиями.

— Я начал рыть информацию…

— И вышел на Свободных.

— Да. Они рассказали мне много нового об этих женских интернатах… — выплюнул Ной.

Я растер руками лицо. Почему женских, а не мужских — можно было не спрашивать. Мужская сперма, в отличие от женских яйцеклеток, была намного более доступной, а значит и дешевой. Большие деньги зарабатывались на женском донорском материале. В сравнении с запасами спермы, этот ресурс был крайне ограничен. За весь детородный период среднестатистическая женщина способна выработать около полутысячи яйцеклеток. В то время как мужчина это количество «отстреляет» за один только раз.

— У вас есть конкретные данные? Доказательства…

— Ты шутишь? Нет, у нас, конечно, есть свои ресурсы, но… Ты хотя бы представляешь, какие бабки на этом зарабатываются? Какие люди в этом замешаны? Мы продвигаемся вперед по миллиметру, а если отступаем, то сразу на пару шагов! Это система, Яков! Мировой заговор, если хочешь…

Мы схлестнулись взглядами. Я взялся за ложку. Отведать предложенное угощение в гостях в нашем мире означало выказать уважение его хозяину.

Нана

На следующий день болезнь вернулась. Не в самом своем худшем проявлении, но все же. Яков, который пришел ко мне с самого утра, озабоченно хмурил лоб. Я хотела стать его счастьем… а стала болью. Чертовой болью утраты…

— Ты взволнован, — прошептала я.

— Да, немного… Тот донор, брат… Он не подходит, Нана.

— Сколько? — тихонько спросила я.

— Сорок на шестьдесят.

Я закусила шершавую губу. Сорок на шестьдесят — это действительно не самая лучшая совместимость. Отвратительная, если признаться. Никто бы и браться не стал проводить операцию при таких прогнозах. Одной надеждой в сердце стало меньше…

— Но, знаешь… Он отличный парень — твой брат. Его зовут Ной, и он хочет с тобой познакомиться.

Я слабо улыбнулась. Мне бы тоже этого очень хотелось. Но потом я вдруг подумала о том, что, в случае моего ухода, я причиню боль еще и ему. И мое желание встретиться с Ноем померкло.

— Я не уверена, что нам стоит встречаться.

— Почему? — насторожился Яков.

— Если я умру…

— Ты не умрешь! — заорал он.