— Ангел Гавриил, — нежно сказала она.

На ней была светлая, подбитая мехом накидка с капюшоном, который покрывал голову. Она выглядела неописуемо красивой в отражающемся от снега свете. И полной достоинства. Но она осторожно легла на снег рядом с его ангелом и, опустив глаза, неторопливо и аккуратно сделала своего собственного.

Он так любил ее, что хотел выть на луну. К тому же он боялся и колебался. Неужели сейчас рядом с ним была его покорная жена?

Или на самом деле она была подавляемой дочерью не имеющей чувства юмора тиранши, готовой вырваться на свободу, как бабочка из кокона? Не пролетит ли она мимо него, когда расправит свои крылья?

— Ах, — сказал он, когда она поднялась на ноги, — какой изящный ангел. Я думаю, это ангел-хранитель. Ангел Джереми. А может, и мой.

Она посмотрела на него и улыбнулась, и затем подняла глаза к небу.

— О, смотри, — сказала она, — облака рассеиваются. Смотри, какое чудо.

Светила почти полная луна, и внезапно оказалось, что небо все усыпано звездами. Сегодня вечером они выглядели необычно яркими, возможно, потому что он был в деревне, а не в Лондоне, как обычно.

Одна звезда особенно привлекла его внимание. Он шагнул к Элизабет поближе и указал рукой на эту звезду.

— Полагаю, что волхвы все-таки находятся в пути, — произнес он.

— Эдвин, — тихо спросила она. — У тебя когда-нибудь было такое прекрасное Рождество?

Звук его имени на ее устах согрел его. Нет, у него никогда не было Рождества или момента прекраснее. Если он задержит дыхание, сможет ли задержать это мгновение этот момент навсегда?

— Нет, — ответил он ей.

Он хотел положить руку ей на талию, привлечь к себе и, возможно, произнести — с опозданием на год, но лучше поздно, чем никогда, — слова, идущие от сердца, столь трудные для человека, который большую часть своей жизни говорил на сухом языке бизнеса и торговли. Но Элизабет повернулась к нему, прежде чем он смог осуществить свое намерение, и в полутьме он мог видеть, что ее тело было напряжено, а выражение лица было взволнованным.

— Возьми нас с собой, — сказала она. — Когда поедешь в Лондон, возьми нас с собой.

Эти слова прозвучали так неожиданно и были так желанны для него, что он какое-то время просто молча таращился на нее.

— Зачем?

Она пристально посмотрела на него, все еще напряженная, прежде чем закрыть глаза и отстраниться от него.

— Ты нужен Джереми, — сказала она.

Снова повисла длительная пауза, в течение которой он никак не решался задать вопрос, ответ на который мог разрушить его вновь обретенную хрупкую мечту. Как нерешительно и глупо он вел себя со своей женой — это так отличалось от его поведения во всех других аспектах жизни. Но она ответила на вопрос прежде, чем он успел задать его.

— Ты нужен мне.

— Правда? — Его сердце готово было разорваться от переполнявших его эмоций.

— Эдвин, — порывисто сказала она, и ее голос оборвался, она все еще не смотрела на него, — я должна была сказать «нет». Даже притом, что мама и папа отчаянно нуждались в деньгах, я не должна была соглашаться покупать для них отсрочку ценой твоей свободы и счастья. Но я встретила твоего отца и чрезвычайно полюбила его, и я знала, что он действительно хотел, чтобы я стала твоей женой. И поэтому я убедила себя, что ты тоже хочешь этого. Но это было эгоистично с моей стороны. Я думала, что смогу оставить позади холодный мир без любви, в котором я выросла, и стать частью теплого, наполненного радостью мира твоего отца. Вместо этого я на корню загубила любую радость, которая, возможно, была бы у тебя в жизни.