- Молодец! - похвалил Терентьева приятель. - Хоть крышу над головой себе обеспечил... Молодец!

- Что делать дальше?

- Попробуй уговорить жену взять заявление из суда.

- О разводе? Не возьмет.

- А ты пообещай переоформить на её имя свою личную собственность.

- Она не пойдет на это. На горизонте маячат четыреста тысяч долларов. От этой суммы Ленка никогда не откажется.

- И все-таки, попытка - не пытка.

- Ладно, - пообещал Терентьев. Голос у него был обреченным.

- Только постарайся говорить с ней не таким голосом, - предупредил приятель.

- Голос на неё не действует. Она не из тех людей.

- А ты постарайся! - приятель был настойчив. - Уши у женщины гораздо больше, чем глаза, имей это в виду.

Похоже, приятель-юрист лучше знал жизнь и тайники человеческой души, чем Терентьев, - особенно тайники женской души: Лена неожиданно согласилась на предложение. Видать, она понимала, что четыреста тысяч зеленых - это журавль в небе, а личное имущество Терентьева, которое, кстати, также потянет на немалую сумму, - это синица в руках.

Так эта птичка перескочила из рук Терентьева в руки Лены. Зато у Терентьева появилась передышка, он мог сманеврировать и спасти свою фирму.

Но на фирме работала экспертная комиссия, назначенная судом - суд её не отменил, несмотря на то, что Лена забрала заявление. Эксперты были мужики дотошные, цепкие, они осматривали даже ножки у стульев, прежде чем оценить их, и потихоньку толкали свою тележку вперед. Предпринимать какие-то действия при экспертах было опасно, и Терентьев упустил время.

Вскоре Лена узнала, что Терентьев купил себе квартиру на Кутузовском проспекте и стала требовать, чтобы тот переписал эту квартиру на младшего сына, Антона, поскольку старшему сыну, Андрюшке одна квартира уже была отписана.

- Зачем? - тупо глядя на Лену, спросил Терентьев.

- Чтобы потом, когда ты умрешь, не платить бешеные деньги за налог. Без налога ныне наследство не оформляют.

У Терентьева от этих слов сама по себе задергалась щека, будто от электрического тока. В чем, в чем, а в меткости Лене не откажешь: все время бьет в десятку. Терентьев крякнул и произнес ошеломленно:

- Мда-а-а! - Больше он сказать ничего не мог.

- Ну ты же не собираешься жить сто пятьдесят лет, - Лена усмехнулась. - Все равно эта квартира Антошке достанется... - Губы у Лены сделались тонкими, сухими и Терентьева кольнула догадка: "А ведь она не зря старается... Следующий ход просматривается хорошо - она оформит опеку над детьми, и все имущество, которое я отписал детям, достанется ей. Вот так, простенько и со вкусом... В том числе и моя квартира на Кутузовском проспекте..."

Он покачал головой:

- Не-ет!

- Ну, как знаешь. Мы договорились, что ты отдашь мне все личное имущество...

- Но квартира - это же не личное имущество...

- Личное! - Лена была непреклонна.

- Мне же жить негде, - дрогнувшим голосом произнес Терентьев и ощутил к себе жалость - Лена обхитрила его.

- А это меня совершенно не касается. Раньше касалось - сейчас нет.

Терентьев понял, что ещё немного - и он сорвется, и тогда Лена, как пить дать, раздавит его. На него навалилась обида, ещё что-то, родившее в нем боль, он оглушенно замотал головой, хотел было выругаться, но вовремя ухватил себя за руку, остановил слова, что называется, на бегу.

- Решай, в последний раз предлагаю... - Голос Лены был жестким. - Или ты переписываешь квартиру на Антона, или я вновь предпринимаю кое-какие шаги...

- Но ты же обещала!..

- Я ничего никому не обещала, - холодно отчеканила Лена и сделала резкий жест, давая Терентьеву понять, что не намерена терять время на подобные разговоры.

Назавтра её адвокат вновь появился в суде и, лучезарно улыбаясь, ослепляя блеском манер технических сотрудниц судейской канцелярии, объявил, что к его клиентке на руки попали новые документы, которые обязывают её опять обратиться в суд.