- Чем будем покрывать расходы? Валютой? Родными деревянными? - Егор снова ухмыльнулся. Он специально нагнетал обстановку, давил на Бессонова, и будь Бессонов в другом состоянии, менее загнанном, нормальном, он и воспринял бы слова парня по-иному, и игру повел бы иную.

- Десять тысяч долларов! - в отчаянии воскликнул Бессонов.

- Десять тысяч шестьсот, - уточнил Егор жестким тоном. - Но, считайте, шестьсот мы вам скинули...

- У меня их нет!

- Но есть машина, - Егор по-хозяйски похлопал рукой по крыше автомобиля, - есть квартира. Я думаю, мы сговоримся.

- Квартира тут при чем? - Бессонов невольно схватился руками за виски - начало ломить голову. - Квартира ни при чем!

- Если не хватит денег от продажи машины, квартиру тоже придется продать...

- Что-о? - Бессонов болезненно поморщился, почувствовал, как на плечо ему навалилась жена, вцепилась руками в его руку, сдавила.

- Да, да, да, - коротко и жестко, четко отделяя каждое "да" прослоечкой-запятой, произнес Егор.

Антон чуть сдвинул его в сторону, прошипел отдышливо, зло:

- А вы что же думали - напакостить, разбить чужую машину и укатить, не заплатив? Это раньше можно было, в совковом государстве, сейчас, слава Богу, у нас порядок.

- Если не хватит денег, квартиру придется продать, это факт, - сказал Егор, - а на остатки после ремонта мы вам купим какое-нибудь жилье. Поехали!

- Куда? - Бессонов поморщился.

- Неужели ты, дядя, действительно такой недогадливый? - Антон начал терять терпение. - Дунак дунаком, а? Или, может, мне тебя проучить малость, а? - Он сунул руку в карман, вытащил, и Бессонов увидел, что на пальцах у него поблескивает хромированный сталью кастет. Не самодельный, не кусок подковы, а заводской, импортный, с отстегивающимся штычком. - Хочешь?

- Не надо! - взвизгнула жена Бессонова.

- Тогда документы! Гони сюда паспорт! И права!

Бессонов, жалобно поморщившись, прикинул, сумеет он уйти от этих наглецов или нет - уйти не получалось, спереди дорогу перекрывала иномарка - "японец" с примятым задом, справа - высокая, сантиметров под тридцать, бровка тротуара, слева стояли кожаные молодцы.

- Ну! - Антон поиграл кастетом перед лицом Бессонова. - Не то я живо тебе испорчу фотокарточку.

- А документы зачем? - с трудом овладев собою, проговорил Бессонов, и поразился своему голосу, незнакомому, надтреснутому, словно в нем что-то порвалось, хрустнуло, потекло.

- Как зачем? - Антон захохотал. - Да ты же, дядя, шустрый как веник. Чуть зазеваюсь - мигом испаришься. Я таких, как ты, хорошо знаю. Ну! - Он неожиданно стиснул зубы, скрежетнул ими и поддел кастетом Бессонова под подбородок. - Можешь, конечно, сразу баксы отдать, и мы разбежимся в разные стороны...

- Нет у меня баксов!

- Потому - документы сюда! Чтоб не удрал. Будем договариваться по-другому.

- Да не удеру я, - Бессонов пальцами помял грудь - защемило сердце, горько усмехнулся, - куда уж мне!

- Документы мы тебе вернем, не боись! Во... Сукой буду! - Антон провел себя кастетом по шее: старый блатной жест, так на потайных "малинах" урки клялись друг другу в верности. Странно было видеть этот жест у молодого, сытого, обтянутого модной кожей парня в конце двадцатого века. Верну, не бойся, дядя!

- Да я и не боюсь! - Бессонов вздохнул глубоко, полез рукой в карман и достал паспорт.

- Вот мои документы... Самый главный, серпастый, молоткастый...

Антон вырвал у него паспорт из рук.

- Теперь права.

- Права-то зачем? Вдруг меня милиционер остановит? А прав нету...

- С вами Егор поедет. Он права и предъявит милиционеру.

Надо было выйти из машины, глянуть, сильно ли она раскурочена, но Бессонов оцепенел, одеревенел, мышцы не повиновались ему, мозг сковало - он боялся молодцов. "Будто убийцы, честное слово, - стукнула в голове далекая, какая-то задавленная мысль, - у них-то и лица убийц, киллеров, молодчиков, которые с автоматами выходят на большую дорогу".