Джордж Дуглас, очень крупный и грузный, с редеющи­ми рыжими прядями, тщательно разложенными по черепу, и лицом, усыпанным веснушками, поднялся при их появ­лении, и Мишель онемела от страха. Окружной прокурор оказался точной копией ее умершего два десятка лет назад отца! Ну почему ей так катастрофически не везет?! Почему человек, который и без того наводил на нее ужас, должен быть похож на кошмар ее детства?.. Впав в панику, Ми­шель готова была развернуться и сбежать. Прежняя Ми­шель, наверное, так бы и поступила, но заново рожденная сделала глубокий вдох и прошла в кабинет, повинуясь приглашающему, хотя и далеко не дружелюбному, жесту про­курора.

– Бен Майклсон, помощник окружного прокурора, и Стивен Кац, – представил Дуглас двух мужчин, располо­жившихся в кожаных креслах-близнецах. – А это Майкл Раис и его клиентка миссис Руссо. – Он тяжело опустился в довольно потрепанное вращающееся кресло за столом и сцепил пальцы на животе. – Итак, Раис… Что вы желаете нам предложить?

– Мы здесь не для того, чтобы предлагать что-либо, – возразил Майкл. – По телефону я предупредил, что хочу встретиться для обсуждения одного вопроса – какие претензии охранительные органы имеют к моей клиентке и как наилучшим образом разрешить проблемы.

– Претензии, говорите, – презрительно буркнул Дуг­лас. – Я вам подскажу способ: мы обвешиваем вашу кли­ентку «жучками», она отправляется на свидание к мужень­ку и добывает доказательства его вины. А еще лучше – здесь и сейчас сообщает, где он припрятал товар и на кого работал. С кем – мы уже знаем, так что имена подельников меня не интересуют – исключительно имена хозяев.

Мишель казалось, что настал ее смертный час, что она умрет в эту секунду, в этом кресле, на глазах у этой троицы, с такой легкостью распоряжающейся судьбами ее детей, мужа и ее собственной. Слезы заволокли глаза Мишель, и она опустила голову.

– Миссис Руссо – мать двоих маленьких детей. Она невиновна и находится в полном неведении относительно преступной деятельности своего супруга. Обвинение, предъявленное Фрэнку Руссо, не имеет никакого отноше­ния к его жене. Мы хотим поставить вас в известность о ре­шении миссис Руссо покинуть округ, а возможно, и начать бракоразводный процесс.

– Вот как? Любопытно. И вы хотите сказать, что эти кардинальные решения не связаны с недавней деятельнос­тью Фрэнка Руссо?

– Мы не на суде, мистер Дуглас, и миссис Руссо не обязана сообщать вам подробности своей семейной жиз­ни или ссылаться на Пятую поправку. Позволено ли ей уехать – это все, что мы хотим знать. Напоминаю, что моей клиентке обвинение предъявлено не было.

– Верно. Но уехать мы ей не позволим, – заявил Дуг­лас. – Если миссис Руссо пожелает свидетельствовать на стороне штата в обмен на гарантию безопасности, возможно – повторяю, возможно, – мы согласимся на подобную сделку.

В первый раз за время беседы Дуглас повернул свою бычью голову к Мишель и в упор взглянул на нее. Мишель съежилась.

– Что вам известно? Можете вы сообщить что-нибудь существенное, представляющее для нас интерес? С кем он говорил по телефону? Кого приводил в дом? Откуда шел товар? Кто из родственников Фрэнка может быть причастен к его бизнесу? С кем он связан в Колумбии? Часто он возил вас отдыхать в Мехико или Каракас? У вас нет выбо­ра, миссис Руссо, придется выложить всю правду.

Мишель смотрела на него с отвращением. Правду? Это просто:

– Если бы я хоть что-то из всего этого знала, меня давно не звали бы миссис Фрэнк Руссо. Я пришла сюда для того, чтобы выяснить, считаете ли вы меня пособницей мужа. Я заявляю, что невиновна.