В тысячный раз за последние три недели ему пришло в голову, насколько забавно ведет себя человеческий мозг. Неважно, какой будет жизнь в тренировочных лагерях. И тем не менее мысль о молодых людях, проявляющих жестокость к товарищам, грызла Дюба сильней, чем осознание, что большинство из них все равно умрут.

В окне гостиницы дернулась занавеска, Дюб поднял голову и встретился взглядом с Амелией. Скрестив на груди руки, она опиралась на подоконник комнаты, которую они делили последние три дня. Амелия осталась в гостинице, чтобы увидеть все по телевизору и потом рассказать ему, как выглядел он сам и что сделали из события телекомментаторы.

Была неделя Благодарения. Школы закрылись. Амелия прилетела в Юджин в среду, взяла напрокат машину и приехала сюда, чтобы быть рядом.

Персонал гостиницы, который толком не знал, что происходит, накрыл в четверг традиционный ужин с индейкой. Ученые, политики и военные со всего мира, собравшиеся здесь, чтобы обсудить подробности конца света, старались, насколько возможно, радоваться празднику. В некотором смысле Дюб действительно испытывал благодарность. За то, что Амелия приехала сюда, чтобы быть с ним. За то, что она возникла в его жизни именно тогда, когда ему был особенно нужен кто-то рядом.

В День 7, когда он встретил Амелию и мгновенно в нее влюбился, он чувствовал себя немного идиотом. И даже спрашивал себя, что для этого должно было произойти с его мозгами. Однако Амелия в корректной, но непреклонной манере учительницы начальных классов дала ему понять, что интерес взаимен. От ее школы до Калтеха было не больше мили, так что они наскоро ужинали вместе, после чего она отправлялась домой проверять тетрадки, а он возвращался в кабинет, чтобы вновь и вновь пересчитывать данные по экспоненциальному процессу – Белым Небесам. Пропасть между радостями новой любви и растущим осознанием того, что их ждет, оказалась настолько широкой, что его сознание едва справлялось. По утрам он наслаждался первыми беззаботными секундами после пробуждения, потом рассудок утягивало либо в одну, либо в другую сторону, и этим невозможно было управлять.

Когда Дюб вернулся домой после Кемп-Дэвида и телеконференции, на которой объяснил ситуацию экипажу МКС, Амелия спросила, что его так тревожит, и он ей все рассказал. Той ночью они впервые спали в одной постели. Однако получилось у него только на четвертую ночь. Дело было даже не в ужасе надвигающейся катастрофы, это как раз зачастую действует возбуждающе. Секс, который случался у Дюба, когда он собирался на похороны близких, был едва ли не лучшим в жизни. Сейчас на него давили, лишая потенции, стресс и переживания в связи с тем, что приходилось раз за разом делиться своим знанием все с новыми людьми.

Но теперь эта проблема решилась. Все всё знали.

Кларенс завершил свою речь духоподъемным описанием того, как юноши и девушки, вознесшиеся в убежище Облачного Ковчега, создадут в космосе новую цивилизацию, населенную генетическими наследниками всего человечества. В космос также отправят замороженную сперму, яйцеклетки и эмбрионы, так что даже те, кто останется, чтобы умереть на поверхности Земли, смогут надеяться, что их выросшие в орбитальных колониях потомки будут иметь возможность пообщаться с ушедшими предками посредством оцифрованных писем, фото и видео. С точки зрения Дюба эта часть беседы была своего рода довеском, чтобы оставить людям лучик надежды. Однако он понимал и то, что в некотором смысле это было самое важное из всего, сказанного за сегодня ораторами. Остальные ошеломляюще мрачные новости были слишком ужасны. Тележурналистам, освещающим событие, взяв с них подписку о неразглашении, рассказали обо всем еще вчера, чтобы дать им время совладать с чувствами и не расклеиться в прямом эфире.