Возьмем какую-нибудь из его идей. Зависть к пенису. Девушки, наверно, сейчас подумают: "Надо же! Я думаю, что все зависит от пениса". Разве нет? Иногда люди говорят: "А-а-а!" [удивленно], иногда - "М-м-м!" [заговорщически-хитро], иногда - "Бэ!" [с отвращением]. Или эта его идея про желание переспать с собственной матерью. Простите бога ради, но мне кажется, что это бред! Животные -и те до такого не додумаются! Даже у аборигенов с какого-нибудь острова посреди океана существует запрет на секс с собственной матерью. Зато больной человек по имени Фрейд... Он жил высоко в горах в Австрии - видимо, в обществе своих свиней. И ни с того ни с сего разродился такими идеями. А мы до сих пор их используем. Давай-ка кое-что проясним. Вот уже сто лет люди применяют внутреннюю терапию: "Если вы поймете, вы изменитесь". Извините, но все давно все понимают и по-прежнему пребывают в большой заднице, если не хуже. Никто не мог помочь людям бросить курить. А гипнотизеры с незапамятных времен помогают людям менять свои привычки. Начиная с халдеев и вавилонян. В Китае такие вещи практиковались еще за 30 тысяч лет до того, как на Западе научились писать. Так что не думайте, что у подобной практики нет исторических корней. Я для себя решил эту проблему так. Всякий раз, как мне хотелось закурить, я переворачивал это чувство с ног на голову. Каждую и его мельчайших частичек. Пока оно не вызывало мелкую дрожь во всем моем теле. И тогда мне уже не хотелось его портить. [Смех.] И это отлично мне помогло. Так что, когда кто-нибудь закуривает сигарету, я говорю себе: "Я не должен превращаться в старого ворчуна, который начинает кашлять взахлеб: "Кха-кха-кха! У меня аллергия на табачный дым. Вы не могли бы курить на улице, под дождем?"" Потому что я, в конце концов, хочу, чтобы моя внутренняя система могла справиться с чем угодно. Я хочу быть твердо уверен в том, что моя гомеостатическая система, создающая устойчивое равновесие внутренней среды организма с внешним миром, не была подвержена никакому влиянию. Чтобы в будущем я не превратился в размазню, в мыльный пузырь. [Смех.]

И я пытался помочь другим. Когда мне говорили: "Я не могу, когда вы курите", - я брал все сигареты, которые были у меня в пачке, зажигал их и клал в пепельницу. И говорил: "Не говорите, что вы чувствуете себя неуютно. Потому что я не поленюсь удостовериться в том, что вы не врете". Ну что, милашка, крошка, солнышко? Ну ладно, мисси! Вот что вы, девушки, хотите слышать. Но, как я люблю говорить, свобода совсем не в этом. Свобода - это когда кто-то говорит вам какое-то слово и внезапно ему самому становится от этого плохо. Вы думаете, что ваша печаль поможет делу? Вы должны хоть раз взять инициативу в свои руки! Вы делаете вот что. Подходите к какому-нибудь симпатичному парню, который стоит вон там. Вы знаете, что вы с ним заговорите. И вы знаете, что, в общем-то, он скорей всего окажется гнусным женоненавистником. Что же вы делаете? Вы подходите к нему, улыбаетесь... и вдруг начинаете орать: "А-а-а!" - а потом: "У-у-у!" - а потом заякорьте это. А потом он говорит вам: "Ну что, милашка?" - и вы начинаете визжать: "А-а-а!" И он тоже начинает орать. А через пару мгновений... У собак это быстро получается. Вы извлекаете звук из камертона, чтобы вывести собаку из строя. Вы мгновенно выбьете ее из колеи. Не знаю, захотите ли вы включить это в свое резюме или сопроводительное письмо - разве только если напишете, что ваша работа заключалась в том, чтобы считать собачьи слюни. [Смех.] О! Да вы научный сотрудник! Когда кто-нибудь говорит мне, что он научный сотрудник, я говорю: "А! Так вы считаете слюни?" В этом есть вот какой положительный момент. Если извлекать звук из камертона не переставая и не давать при этом собаке еды, она начнет хватать камертон зубами. А научный сотрудник мне и говорит: "Мы не можем объяснить ее поведение".