Потом она быстро оделась и, в сопровождении Кодынцева, вышла на улицу.

Воды уже не было. Она, сделав свое дело, намутив, набурлив и натешившись вволю, снова вошла в берега, по крайней мере, в этой части острова. Только разные щепы, доски, обломки вещей, домашней утвари, исковерканной и переломанной до неузнаваемости, свидетельствовали о ночном бесновании рассвирепевшей стихии.

Кое-где стояли лужи, а местами и целые небольшие озера, не успевшие высохнуть на мостовой.

— Что наши? Все ли благополучно? — обратилась Валентина к Кодынцеву, когда они ехали по Большому проспекту мимо последней линии острова.

— Слава Богу, все благополучно, Валечка.

— А у меня новость, большая новость — мы богаты, Володя! — вырвалось у Валентины счастливым звуком. — Мы очень богаты! — повторила она весело, как ребенок и взглянула в глаза жениха загоревшимися счастьем глазами.

Потом, не дожидаясь его расспросов, она рассказала Кодынцеву все, что случилось этою ночью с нею.

— И ты считаешь себя серьезно богатой? — узнав все подробности ее нового счастья, спросил Владимир Владимирович невесту.

— Не только себя, но и всех нас, маму, Лелечку. Павлука, Граню, потому что ведь поделюсь же я с ними всеми…

— Пятью тысячами? — прервал ее Кодынцев. — Это, значит, по тысяче на человека? Ну, это — не великое богатство, Валечка!

— Для меня великое, потому что я и десятой части не имела… Не зли меня, Володя, я сегодня совсем не прежняя спокойная, уравновешенная Валентина. Вчерашний успех, наводнение, эта смерть — геройская смерть человека, которого мы все так несправедливо считали мелким и ничтожным — и, наконец, неожиданное появление, как в сказке, этой крупной суммы, — есть от чего перемениться! Нет, как мама-то, мама, как будет довольна! Подумай! С долгами расплатимся. Ее так мучают долги. Всем, ведь, задолжали, даже тебе… и вдруг насмарку!..

— Ну, мне пустяки! Я свой.

— Ах, я умираю от усталости и хочу спать, как ребенок, — живо подхватила Валентина. — Приеду и ни слова нашим о подарке… Просто завалюсь спать… спать, спать и спать! А завтра скажу! То-то поднимется суматоха!

Действительно, полусонную довез ее в Гавань Кодынцев (вода здесь еще стояла по щиколотку лошадям), и сдал с рук на руки беспокоившимся домашним. Валентина едва дотащилась до постели, уступленной ей старым капитаном, так как в квартире Лоранских еще стояла вода, и в ту же минуту уснула мертвецки — глубоким сном без всяких грез и видений.

IX

Инцидент с пятью тысячами был встречен с подобающим волнением семьей Лоранских. В первую минуту сообщения интересного известия все замолчали и глядели друг на друга широко раскрытыми потерянными глазами.

Первый пришел в себя Павлук. Он вскочил на стул и заорал «ура» во весь голос.

— Вот кстати деньги подоспели… Кухню у жильцов ремонтировать надо! И сапог нет у Грани, — с самым сосредоточенным видом произнесла Лелечка.

— Лелечка, ты — вандалка, варвар, зулус! — заорал снова Павлук, — пять тысяч с неба свалились, а она о мелочах брешет… кухня, сапоги! Ведь пять тысяч, пойми, глупышка!.. Давай их сюда, Валентина! давай их, голубчиков, — обратился он к старшей сестре, — чтобы я воочию мог убедиться, что тут они у тебя, милушки, очаровательные лапки!

— Не надо забывать, что это — деньги Валины и ничьи больше! — ласково остановила расходившегося сына Марья Дмитриевна.

— А Валя чья же? Не наша разве? Как это странно, мама, у вас выходит, право! Валентина наша и деньги наши! — безапелляционно произнес Граня.