|
Мы непременно отыщем обмундирование офицеров гвардии его высочества. Вышеупомянутым высочеством был не кто иной, как сам герцог Гессен-Кассельский. Предложение казалось вполне разумным. Себастьян вынул из кармана золотую монету и протянул ее портному, который при виде денег пришел в возбуждение. — Отправляйтесь и возвращайтесь как можно скорее. Я жду. Себастьян велел принести графинчик вина и галеты. Когда троица вернулась, Себастьян поморщился при виде Франца, одетого в подобранные у старьевщика вещи. — Мне нужен не гвардейский офицер, а слуга. Штаны еще куда ни шло, но этот кафтан никуда не годится. Поменяйте отвороты, они же грязные как черт знает что. И подберите этому молодому человеку приличный жилет, чтобы подходил по цвету к рубашке, и плащ. Франц исподтишка посмеивался; видно было, как все это его забавляет. — Да, ваша светлость. — Завтра в девять. — Да, ваша светлость. Портной удалился, унося с собой кафтан. Хозяин постоялого двора не мог скрыть изумления. Себастьян пригласил Франца отужинать с ним. Жареная рыба, картофельный салат. Вот только рейнское вино оказалось весьма посредственным. Впрочем, новый слуга один выпил целую бутылку. — И что у тебя за жизнь, Франц? — спросил граф. — Разгружаю ящики и сундуки. На хлеб хватает. Я живучий, как кошка, господин граф. Себастьян улыбнулся. — Тебя не научили лгать, Франц? — У меня просто не было подходящего случая, господин граф. При этих словах Себастьян не смог удержаться от смеха. — А почему люди лгут, как ты думаешь? — Из хитрости или от слабости. А я не считаю себя ни хитрым, ни слабым. — Что ты думаешь о своем новом положении? — Что оно вам подходит, господин граф. Черт побери, этому малому палец в рот не клади! Он напоминал шевалье де Барбере: та же смесь крестьянского здравомыслия, простодушия и хладнокровия — последнее качество Себастьян ценил особенно. — На этом свете, — продолжал Франц, — или ты управляешь, или тобой управляют. Если не хочешь, чтобы управляли тобой, надо воевать. Я с вами воевать не собираюсь, господин граф. Это новое замечание, свидетельствующее о здоровой крестьянской сметке, привело Себастьяна в прекрасное расположение духа. Он спал лучше, чем ожидал, растянувшись на тощем соломенном тюфяке. Франц лег прямо на полу в соседней комнате, бросив под себя что бог послал. Себастьян обнаружил в нем еще одно достоинство: его новый слуга не храпел! На следующее утро портной принес вычищенную одежду и, получив причитающееся ему вознаграждение, удалился, раболепно пятясь и беспрестанно кланяясь. Хозяин постоялого двора, трепеща от почтения, принес записку от герцога, которую только что доставили. «Граф! Ваше возвращение в Гессен подобно солнечному лучу, озарившему это заледеневшее чистилище. Окажите мне честь отужинать со мной сегодня вечером. В пять часов я пришлю за вами коляску и надеюсь, что вы согласитесь поселиться в моем замке. Смею предположить, что здесь вам будет не менее удобно, чем на постоялом дворе "Золотая булла". |
