— Никакой преданности.

— Сколько работаю на Флит-стрит, столько в этом и убеждаюсь. Поневоле станешь циником.

— Что говорит лорд Коппер?

— Он не знает. К счастью, он обо всем этом на время забыл. Но может в любой момент вспомнить.

И лорд Коппер вспомнил. В то же утро.

— …кстати, Солтер, я вчера разговаривал с премьер-министром. Наградной лист будет подписан в среду. Как идет подготовка к банкету Тапиока? Насколько я помню, он должен состояться в четверг.

— Да, лорд Коппер, вы назначили этот день.

— Хорошо. Я сам произнесу тост за здоровье почетного гостя. Кстати, он ко мне приходил?

— Нет, лорд Коппер.

— Но я же сказал, что хочу его видеть.

— Да, лорд Коппер.

— Тогда почему его не привели? Запомните раз и навсегда, Солтер, я не потерплю, чтобы между мной и моими подчиненными возводили барьер. Я так же доступен самому простому… — лорд Коппер запнулся в поисках выразительного примера, — самому простому литературному критику, как и моему непосредственному окружению. В «Свисте» не должно быть никаких группировок, вы меня поняли?

— Да, лорд Коппер.

— Тогда приведите сюда Тапиока.

— Хорошо, лорд Коппер.

Таким было зловещее начало этого рабочего дня. Продолжение было еще хуже.

После ленча, когда Солтер в расстройстве беседовал с ответственным редактором, в комнате появился молодой человек с выражением здоровья на лице, которое накладывают долгие часы, проведенные на поле для игры в гольф, и которое отличало хорошо оплачиваемых сотрудников «Свиста» от их коллег после возвращения из летнего отпуска. В свое время опекуны уготовили ему место в конной гвардии, но, достигнув двадцатипятилетнего возраста, он вдруг полюбил журналистику со страстью, которую мистер Солтер решительно не мог понять. Весело посетовав на крайнюю занятость, молодой человек вдруг сказал:

— Не знаю, заинтересует ли это вас, но я был на прошлой неделе у своей тетки Труди. Там же гостил Джон Таппок — знаете, есть такой писатель? Так вот, он буквально накануне получил письмо от короля или кого-то там еще, где говорилось, что ему дают рыцарское звание.

Он остановился, заметив, что оба редактора смотрят на него с нескрываемым ужасом.

— Вижу, вам это не подойдет. Что ж, я это так сказал, на всякий случай. Думал, вы захотите из этого что-нибудь сделать. «Новые возможности молодых в новую эпоху» или что-нибудь в таком духе.

— Джон Таппок, писатель…

— Да. Неплохой, кстати, — я, во всяком случае, его читаю с удовольствием. Но кто бы мог подумать, что его оценит премьер-министр…

— Нет, — сказал премьер-министр с несвойственной ему твердостью.

— Нет?

— Нет. Внести в список изменения сейчас невозможно. Мы его официально уведомили. И я не могу посвятить одновременно в рыцарский сан двух человек с одинаковой фамилией. Оппозиция непременно к этому придерется и обвинит нас в семейственности. Что будет только справедливо.

— Два Таппока…

— Когда лорд Коппер узнает…

— Лорд Коппер никогда не узнает… И спасет нас то, что мы не указали, какого именно Таппока будем чествовать в четверг.

И он ткнул пальцем в приглашение, которое в воскресные дни появилось на письменных столах всех заведующих редакциями:

ВИКОНТ КОППЕР

и

Дирекция газетной корпорации «Мегалополитан»

просит Вас почтить своим присутствием ужин, который состоится в четверг 16 сентября в отеле «Браганца» в честь

ЗВЕЗДЫ «СВИСТА» ТАППОКА

Просьба прибыть к 7.