– А с кем он жил?

Некрасивая история получилась. Рюрик Скударь сам был во всем виноват. Хотел как лучше, а получилось…

Аппендикс ему несколько месяцев назад удалили. Лег он не в обычную больницу, а решил сделать операцию в современном медицинском центре, платном. Там и уход лучше, и палата на двоих, при палате совмещенная ванная и туалет. Фирма, в которой он работал, часть расходов по добровольному медицинскому страхованию направляла в этот центр.

Еще когда ложился на операцию, Рюрик смеясь, говорил Клавке, что врачи здесь те же, что и в обычной больнице, вот только разве что комфорт. И охота тебе в такую даль таскаться?

– Ты подумай, что о тебе скажут твои коллеги! – возражала ему супруга. – Занимаешь на фирме такую должность, вы прикреплены к этому центру, а операцию тебе будут делать в обычной захудаловке?

– Да, он же на том краю Москвы, в Лосином острове, замучаешься ездить ко мне!

– Не твое дело. Приеду! Хоть сюда приеду! А то живем как кошка с собакой.

– Можешь не утруждаться! – сказал Скударь.

Обещание свое Клавдия сдержала. Безвылазно просидела все новогодние праздники у мужа. Но эти новогодние праздники и подкузьмили Рюрика. Когда его привезли в больницу, шел второй час Нового года. Его сразу же положили на операционный стол. Скударь обратил внимание, что у врача делавшего ему операцию подозрительно блестели глаза. Новый год. Глухо звучал голос хирурга.

– Скальпель, тампон, пинцет, нож! – все как в обычных фильмах. Глотнув хлороформа, он провалился в забытье.

Операция прошла удачно. Утром сосед по палате сказал ему, что он сможет встать на третий день, но если очень надо, то и на первый.

– Выпить не хочешь?

– А можно?

– Двадцать капель наверно можно!

Скударь первый раз в жизни встречал Новый год в больничной койке. Вернее он вообще первый раз лежал в больнице. Что такое насморк он не знал. На пятый день его выписали. На прощанье он сунул в карман белоснежного халата врача, делавшего операцию небольшой конверт.

– От меня! За успешно проведенную операцию.

Врач как-то подозрительно отвел глаза в сторону, заикнулся было что-то сказать, но его вовремя перебила Клавдия.

– Нет, нет! Даже и не вздумайте отказываться. Мы люди не бедные и имеем свою гордость. Все должно быть на уровне, в том числе и это. Мы сами испытываем смущение, что само по себе является доказательством нашей искренней благодарности. Не стремитесь уменьшить нашу признательность, она и так скромна. Мы не хотим обидеть или оскорбить вас, это знак внимания и не более того. Благодарим-с!

Зачем столько слов? Врач благоразумно промолчал. Конверт выглядел солидно. Не знала только Клавдия, что вместо зеленых Скударь положил туда деревянные, вот конверт и был похож на жирного карася.

Не совсем хорошо чувствовал себя после операции Рюрик. Что-то мешало ему в области паха, иногда давило, иногда резало, но особых беспокойств не причиняло, так, дискомфорт небольшой.

– А ты что хотел, тебя ж порезали! – успокаивала его Клавдия. – Вон фронтовики, кто ранения имел, на непогоду, на изменения климата всегда реагируют. Мучаются. Раны ныть начинают.

– Они мучаются на потепление или на похолодание климата? – с ехидцей спросил жену Рюрик. Клавдия не оценила его шутки.

Для бешенной собаки семь верст не крюк. В отличие от Клавдии, Скударь ценил свое время. При очередной рези в низу живота, месяцев через пять, он не поехал в хваленый центр на краю города, а перешел дорогу, и оказался в своей районной поликлинике, С последнего его посещения здесь еще больше все обветшало, добавилось не ухоженности и запустения.

Однако карточку Скударя быстро нашли и направили его к хирургу.