Когда дошла очередь до второй перемены (жаркого из индюшки — коронного блюда Ханы), гости уже чувствовали себя совершенно свободно, словно находились в обществе старого друга семейства. Возникшая между детьми и Лазарусом симпатия явно оказалась взаимной, и это успокаивало Симону. Сама она тоже не осталась равнодушной к обаянию кукольника.

Развлекая гостей занятным разговором, Лазарус между делом обрисовал в общих чертах заведенный в доме порядок, не забыв обозначить круг обязанностей, выполнение которых подразумевала новая должность Симоны. По вечерам в пятницу Ханна обычно брала выходной и проводила свободное время со своими родными, людьми совсем простыми. Впрочем, Лазарус уверял, что у новоселов еще будет возможность познакомиться с девушкой, как только она снова приступит к работе. С супругами Жан в Кравенморе жила только Ханна. Лазарус не сомневался, что расторопная горничная поможет устроиться семейству Совель на новом месте и ответит на все вопросы по хозяйству.

На сладкое был подан малиновый пирог, так и просившийся в рот. За десертом Лазарус пояснил, чего он ожидал от Симоны и ее детей и как им следовало себя вести. Хотя кукольник удалился от дел, он продолжал периодически работать в игрушечной мастерской, которая размещалась в крыле, примыкавшем к главному корпусу Кравенмора. Заходить на фабрику, равно как и в комнаты на верхних этажах, возбранялось. Совель не должны были там появляться ни под каким видом. Особенно в западной части дома, где находились покои жены кукольника.

Больше двадцати лет Александра Жан страдала неизвестным и неизлечимым недугом, приковавшим ее к постели. Жена Лазаруса жила в уединении в комнате на третьем этаже в западном крыле дома. К ней в спальню заходил только муж. Он заботился о больной и обеспечивал уход, необходимый в ее бедственном состоянии. Фабрикант рассказал, как его супруга, в то время совсем молодая, красивая и полная жизни женщина, заразилась загадочной болезнью, когда они вместе путешествовали по Центральной Европе.

Разрушительный вирус, оказавшийся неизлечимым, постепенно завладел ее телом. Вскоре она не могла ходить и была не в состоянии удержать в руках даже самый легкий предмет. За шесть месяцев болезнь превратила ее в инвалида, печальную тень красавицы, с которой Лазарус вступил в брак за несколько лет до несчастья. Недуг поразил и разум женщины. Память несчастной начала угасать. Она с трудом узнавала собственного мужа. Потом она перестала разговаривать, и ее глаза превратились в бездонные колодцы. В тот год Александре Жан исполнилось двадцать шесть лет. С тех пор она больше никогда не покидала стен Кравенмора.

Семейство Совель выслушало печальную повесть Лазаруса, сохраняя уважительное молчание. Целых двадцать лет человек в одиночестве противостоял несчастью. Тягостные воспоминания явно повергли кукольника в уныние. Не желая демонстрировать свои чувства, он попытался разрядить обстановку, свернув разговор к изумительному пирогу Ханны. Но от Ирен не ускользнула трагическая обреченность в его взоре.

Девочка живо представила себе горестный путь Лазаруса Жана. Его жизнь превратилась в бесконечное бегство от реальности. Лишившись того, что он любил всем сердцем, Лазарус нашел убежище в мире безграничной фантазии и создал сотни существ и предметов, заполняя окружавшую его пустоту.

После рассказа кукольника Ирен поняла, что ее отношение к сказочному царству, процветавшему в стенах Кравенмора, изменилось. Оно больше не казалось ей эффектным и головокружительным полетом гения, его творца. Девочка познала на собственном опыте, какую пустоту влечет за собой потеря близкого человека. И потому Кравенмор представлялся ей теперь темным отражением лабиринта одиночества, где Лазарус плутал последние двадцать лет. Каждый обитатель зачарованного мира, каждое диковинное творение было безмолвно пролитой слезой глубоко несчастного человека.